– Алло, – осторожно произносит Майлз.
Потрескивание меняет тональность, и ему кажется, будто он что-то слышит за шумом статики: человеческие голоса, разговоры, крики, отдаленный смех, словно на вечеринке в соседнем квартале.
– Алло, – повторяет Майлз, теперь громче. – Кто-нибудь на связи? Вы меня слышите?
Ситуация кажется жалкой и дурацкой: взрослый человек обращается к самодельному радиоприемнику в надежде на ответ.
– Элизабет Сандески, – нерешительно говорит он. – Ты здесь?
Сначала он слышит только стук своего сердца. Потом треск в трубке.
«Она здесь, – ясно произносит мужской голос. – Мы все здесь».
– Мама? – с опаской спрашивает Майлз. – Ты здесь?
«Да», – отвечает более громкий женский голос, плывущий по волнам электрической интерференции. Майлз узнает этот голос, который давно слышит во снах.
– Кто он, мама? – обращается Майлз к аппарату. – Кто тебя убил?
Смутный треск статики.
– Пожалуйста, – просит он.
И тогда ломким шепотом она называет имя.
– Нет. – Его голос дрожит, живот завязывается узлами. – Нет, это невозможно.
Она повторяет имя и исчезает. Он возится с верньерами, снова и снова зовет ее, но слышит лишь шум статики.
Теперь Майлз знает, что должен сделать.
Он выключает аппарат, накрывает его брезентом и, дрожа всем телом, идет искать человека, который убил его мать.
12 апреля 2011 года
– Майлз, я беспокоюсь насчет дождя. По радио говорят, что худшее еще впереди. Предупреждение о наводнении объявлено по всему графству. А если прорвет дамбу… мы окажемся под водой за считаные минуты. Тут уже не будет никакого предупреждения.
Лили кутается в один из своих просторных свитеров ручной вязки, ее волосы завязаны в неаккуратный конский хвост. Она по-прежнему выглядит очаровательной, но в зеленых глазах угадывается некий отблеск, который появляется лишь перед крупными неприятностями. Под глазами залегли темные круги; она плохо спала последние несколько дней, с тех пор как начался дождь.
Майлз берет ее за руку и целует костяшки пальцев, пахнущие скипидаром. Она работала в своей студии над новой серией изображений Луны на огромных полотнах. Она изображает Луну во всех фазах, которые называет Рождением, Браком, Смертью и Возрождением. На Рождество Майлз подарил ей телескоп, и Лили часами смотрит в небо, изучая Луну со всеми ее кратерами и тенями и пытаясь навести резкость на далекие звезды. Майлз предложил ей пройти курс астрономии в колледже, но Лили предпочитает самостоятельные исследования и дает вещам собственные названия.
– Дамба удержится, – обещает Майлз теперь. – Старая дамба видала гораздо худшие бури, чем эта.
Их дом находится в нескольких милях вниз по течению, на восточном берегу реки. Он стоит прямо в речной пойме, как не замедлила указать страховая компания, когда они потребовали обосновать цену страховки от наводнения. Но река еще ни разу не разливалась. Дамба, построенная Уильямом Дженсеном в 1836 году и обуздавшая силу воды для его мукомольного производства, держалась всегда. Река не выходила из берегов больше чем на несколько футов, даже в годы бурного весеннего таяния снегов и ледяных заторов.
Майлз доедает остатки супа и ломоть домашнего хлеба Лили. Дети находятся в гостиной с включенным телевизором, оттуда доносятся громкие звуки какой-то полицейской драмы, наполняющие дом стрельбой и воем сирен. Эррол и Эва лежат под телевизором и играют в криббедж на овальном тряпичном ковре. Эва выигрывает и безжалостно подшучивает над Эрролом по этому поводу.
