Чеканя шаг, Кьен шёл и думал. Перед его мысленным взором стояла обнаженная с гордо вскинутой головой побродяжка. Её светло-карие, словно мёд, глаза смотревшие в его, в тот миг метали молнии. Но как же она была красива в своей беззащитности. И независима. Это его бесило. Злило до жути, до белых звёздочек в глазах. Побродяжка раздражала. Еще с того момента, как он увидел её лежащую возле их мобиля, понял, что она его зацепила. Кьен сам не понимал, почему хамит и грубит ей, но что-то внутри него постоянно требовало задирать и цеплять девушку. А потом наблюдать, как она не ломается и не раболепствует перед ним, несмотря на грубость.
Вот и сегодня он не сдержался. Ну вот что ему стоило потребовать проведение процедуры проверки женщиной магом? Ведь по правилам так и должно было быть. Но Кьен отмёл правила, и ему никто не посмел перечить. Даже Селестин не возразил, хотя так скрипел зубами, что, казалось, в порошок их сотрёт. Но промолчал. И правильно. Кьен кронпринц, будущий правитель Артании, и его решения или слова не должны прилюдно подвергаться сомнению. Селестин это понимал, а Кьен сегодня воспользовался этим своим правом. Но то, что произошло дальше, предугадать не смогла бы даже опальная богиня пророчества Гвинэт.
— Шарх! — выругался Кьен, не сумев выгнать из памяти прекрасные женские формы.
Он был уверен, что после озвученного провокационного предложения, побродяжка впадет в истерику, начнёт реветь и просить его, Кьена, о милости. А он, так уж и быть, будет снисходителен и позволит себя уговорить. Не просто так, конечно. Нет. Он предложит малышке провести с ним ночь. Это небольшая цена за жизнь и благодарность за помилование.
Мысль о постеле вкупе со сценами обнаженной девушки запустила огонь по венам Кьена. Он мотнул головой, прогоняя наваждения и что есть силы пихнул створки парадных дверей Королевского госпиталя, выходя наружу. Вдохнув полной грудью свежий воздух и подставив лицо под ласковые солнечные лучи, Кьен зашагал по аллее прочь от госпиталя.
И все-таки ситуация с побродяжкой беспокоила его. Он принц, наследник престола, и третировать девчонку ниже его достоинства. Сколько ей? Вроде восемнадцать только исполнилось. Он старше неё на пять лет. Тогда почему он так себя ведет? Почему в нем уживаются такие странные желания? Кьена тянуло к девчонке, он желал видеть побродяжку, а как только видел, то начинал ей грубить, чтобы сделать больно. Но по-другому он не мог. Что-то в девушке провоцировало его на агрессию.
— Странная она какая-то, — задумчиво пробубнил Кьен, шагая по больничной аллее. — Может, действительно, связана с ренегатами? Хотя пентаграммы на теле не было… Но мало ли какие ещё ритуалы придумали отступники. Нужно будет всё еще раз проверить…
На этой мысли образ обнаженной девушки вновь встал перед глазами, и Кьен зашипел с досадой. Только успокоился, и вновь по крови гуляет огонь желания.
— Эй, твое Высочество, куда ты идешь с таким лицом? — окликнул принца весёлый голос.
Кьен обернулся и увидел, как по боковой дорожке, в обнимку с милыми зельеварками судя по форме, к нему приближается его неизменная свита: Жан-Эмиль Кертекский, друг детства и его правая рука, телохранитель по совместительству. Вторым идущим был Натан Лиан арʼВиранский, тоже друг и телохранитель, но уже со времен военной академии. И хотя в их с герцогом Кертекским компанию, маркиз влился всего десять лет назад, стал достойным соратником по всем шалостям и проказам.
