Странный врач с бронепоезда, как оказалось, все же был обучен обращаться с оружием. Однако не так хорошо, как следовало бы. Лишь поэтому Егор успел ему помешать.
В один прыжок он оказался возле штатского. Ударом ладони по цевью отвел ствол калаша вниз и в сторону. Прогремевшая очередь чиркнула по асфальту. Кирилла Васильевича пули не задели.
«Ах ты, долбанный интеллигентик!» Егор без особого труда вырвал у штатского автомат. Самого отбросил назад и вжал между шипами штабного вагона. Придавил к броне, впечатал затылком в закрытую бойницу.
– Ты что творишь, сука?!
– Так надо… – прохрипел штатский, дико вращая глазами за перекошенными стеклами очков, которые каким-то чудом удержались на крупном носу. – Быстро надо…
– Это тебя замочить надо, гнида очкастая! – удерживая штатского одной рукой, другой Егор поднял автомат.
Лязгнула, отодвигаясь, заслонка бойницы.
Из темной щели выдвинулся ствол АК. Пламегаситель уперся Егору в скулу.
– Отпусти его! – потребовали из вагонного полумрака. А голосок-то женский! Девичий даже. Нежный такой, звонкий, мелодичный. – Дай ему сделать, что он говорит.
Ага, как же! Егор приставил свое оружие к голове штатской крысы.
Так, чтобы из бойницы все было хорошо видно. И чтобы в бойницу же полетели и пули, и мозги ублюдка, если придется стрелять.
– Убери автомат, – он оттолкнул подбородком чужой ствол.
Боковым зрением Егор засек движение на платформе. Станционная охрана взяла на прицел очкарика и бойницу, к которой того прижал Егор. Блин, а ведь и его самого тоже пристрелят, если что. Свои же и положат.
– Стоять! – приказал он штатскому. И не опуская автомата, попятился от вагона, уходя с линии «дружественного» огня.
Калаш, торчавший из бойницы над ухом очкарика, смотрел Егору в грудь.
Мало того: в вагонах одна за другой открывались другие стрелковые амбразуры. Из бойниц показалось еще несколько стволов. Пришли в движение пулеметные и гранатометные башни. Открытые до того люки и двери с лязгом захлопывались. Бронепоезд готовился к бою.
Обстановка накалялась. И, следовало признать, хорошего в этом мало. Если сейчас начнется заварушка, несомненное преимущество будет у бронепоезда. Станционную охрану попросту сметут свинцовым шквалом с открытой платформы. Правда, и поезд после этого из Форпоста не выпустят.
Егор снова перевел взгляд на очкарика. Неужели дойдет до перестрелки? Неужели, этот доходяга в штатском стоит того?
Что ж, в таком случае его тем более нельзя упускать с мушки. Типа, тактика сдерживания, мать ее…
Бегающий взгляд штатского вдруг остановился в одной точке. Врач с бронепоезда пялился влево – туда, где лежал Кирилл Васильевич.
Егор тоже покосился в ту сторону. Раненого уже осматривал медбрат.
Начальник станции вдруг захрипел и забился в судорогах.
– Отойдите! – потребовал штатский, обращаясь к медику. – Не трогайте его.
– Молчать! – приказал Егор. И бросил еще один быстрый взгляд на медбрата.
– Что с «первым»?
– Заблокированы дыхательные пути, – пробормотал медик.
Он пытался открыть рот бьющемуся в агонии человеку.
– Не надо! – замотал головой штатский. – Не надо этого делать!
Что-то в его голосе было такое, что Егор почти поверил: не надо. Действительно, может, лучше не надо, а?..
Взгляд Егора перебегал с лица очкарика на синеющее лицо Кирилл Васильевича, у которого уже закатывались глаза.
