— И здесь только сироты? — не поверила я. Может быть, для него сорок восемь сирот с суперспособностями и казались небольшим количеством, то мне, наоборот, стало жутко.
— Конечно, — ответил он. — Дети должны расти в семье. Я готов помочь познавать свой дар каждому, но ради этого отобрать ребенка у семьи неправильно. Здесь собраны именно те дети, которым негде жить, или же которые жили в других детских домах с куда худшими условиями.
Я не нашлась, что ответить. Просто стояла и заворожено смотрела через ворота на этот замок.
И только потом сообразила, что прекрасный двор совершенно пуст, клумбы, цветочки, скамеечки… А где же сами дети?
— Сейчас время занятий, — пояснил Владимир Петрович на мой невысказанный вопрос.
— Они учатся магии в кабинетах? — удивилась я.
— Вот еще, выдумала, — фыркнул он. — Этому они учатся в свободное от основных предметов время.
— Основных? — снова переспросила я, чувствуя себя очень глупой.
— Алгебра, геометрия, химия… Изольда, ты что, в школе не училась?
Я удивилась еще больше. Выходит, он еще и собрал здесь учителей этих предметов. Вот это размах!
Сзади раздался голос Степана:
— Звонок через две минуты.
Я резко обернулась, так как не услышала его приближения. Он стоял перед машиной, а возле его ног расположились два огромных мешка из синей шелковой ткани в золотых звездах.
— Что это? — не поняла я.
— Что-что! — передразнил меня Золотаревский, хорошее настроение возвращалось к нему на глазах. — Подарки, конечно! Неужели ты думаешь, я могу заявиться в Ясли к детям без подарков? К сожалению, я не так часто тут бываю, а потому хотелось бы приносить детям радость хотя бы в свои редкие приезды.
— Понятно, — протянула я, хотя мне еще совсем ничего не было понятно. Золотаревский поражал меня все больше и больше, а о размере его состояния я уже просто перестала гадать — очевидно, оно было гораздо больше, чем я думала сначала и даже больше, чем я могла представить.
В этот момент все пространство заполнил звон, и даже когда он смолк, мне все еще казалось, что у меня в ушах до сих пор звенит.
— Пора, — кивнул Степану Золотаревский, и тот открыл перед нами ворота.
Я опасливо посторонилась, когда водитель протаскивал тяжелые мешки с подарками внутрь. Владимир Петрович зашел следом.
Двустворчатые двери здания распахнулись, и оттуда посыпались дети. Вот именно, что не выбежали, а посыпались! Они бежали нам навстречу со всех ног, не разбирая дороги, кто-то что-то кричал, размахивал руками. И это называется «мало воспитанников»? Не хотелось бы мне попасться им на пути.
На всякий случай я отошла еще на несколько шагов в сторону.
Почти полсотни детей неслись к Золотаревскому. Именно детей, никого старше лет четырнадцати я не увидела.
Он распахнул объятия, и кто-то тут же влетел в них, остальные обступили вокруг. Владимир Петрович называл их по именам, кого-то трепал по волосам.
Маленький дурдом, вот как мне хотелось это назвать. Несмотря на свой возраст и на то, что большинство моих ровесниц уже обзавелись потомством, в роли матери я себя никогда еще не рассматривала и даже не думала на эту тему. У меня не было младших братьев или сестер, я не умела общаться с детьми и опасалась их.
Мне захотелось отойти еще дальше.
Золотаревский же, казалось, искренне наслаждался сценой приветствия, он развязал один из мешков и начал раздавать подарки. Я не сомневалась, что их там припасено ровно сорок восемь.
