Огненный Зверь - страница 71
Он выкручивался, я я готова была поклясться, что сейчас лгал.
— Я. Так. Не. Думаю, — отчеканивая каждое слово, ответила я.
— Должен признать, ты более проницательна, чем я надеялся, — сказал Золотаревский.
Я гадала, что последует за этим признанием. Мешок на голову — и в реку? Что было в его видении, о котором он мне не сказал? А вдруг из моей речи Владимир Петрович решил, что мне известно больше, чем на самом деле, и посчитает, что от меня пора избавиться?
«Что-то ты загнула, — высказался Зверь. — Во-первых, пока я в тебе, убить тебя будет проблематично, а во-вторых, я, конечно, не сомневаюсь в его расчетливости, но в жестокости и коварстве его точно не подозреваю».
Что ж, Зверю я была склонна поверить. Уж ему, находившемуся во мне же, смысла лгать мне не было.
Золотаревский выдержал долгую паузу, прежде чем снова заговорить.
— Признаюсь, ты меня удивила, — медленно сказал он, и во мне зародилось подозрение, что старик тщательно взвешивает каждое слово, чтобы увести меня в сторону от верных выводов.
Что это за прием? Лесть? Нет уж, через лесть меня точно не провести. Он говорил, что я все время напряжена, что ж, я напряглась еще больше. Наш разговор и его ход нравился мне все меньше и меньше.
— Вы все равно не расскажете мне, что видели на самом деле? — спросила я прямо.
— Нет, — так же прямо ответил он.
— Это хотя бы хорошее или плохое? — Ну вот, я сдалась и начала играть в «угадайку».
— Видишь ли, Изольда, — Золотаревский снова говорил, взвешивая слова, но на этот раз мне не казалось, что он хочет запутать или отвлечь меня, скорее, не сболтнуть лишнего. — Если я тебе сейчас скажу больше, чем ты должна знать, все это кончится ой как не хорошо.
— Для кого?
— Для всех.
Но такой ответ меня не утроил.
— Для кого именно? Для вас? Для меня?
— А если я скажу, что для Кира? — Его глаза прямо-таки впились в меня.
Я обмерла. Сердце забилось чаще. Значит, его видение, о котором он не хотел мне говорить, было о Кирилле? Теперь мое любопытство просто зашкалило.
Облизнула вмиг пересохшие губы.
— Хотите сказать, если вы скажете мне больше, это может кончиться плохо для него?
Владимир Петрович медленно кивнул.
— Ты права, я тот еще хитроумный старик, знающий многое наперед.
— Я ничего такого не говорила, — поспешила возразить в надежде, что все же узнаю хоть что-нибудь.
— Твои глаза сказали за тебя, — покачал он головой. — И ты права, считая меня искусным кукловодом. Иногда я могу быть даже жесток, иногда чертовски расчетлив, чем сам себя пугаю. Но! Жизнь моего сына — для меня величайшая ценность из всех возможных. А потому я больше ничего тебе не скажу о том, что видел.
— Ему угрожает опасность? — испугалась я.
— Сейчас ему ничего не угрожает, — успокоил Золотаревский. — Все должно идти своим чередом, и все будет хорошо. Если ты будешь знать больше, ты не сможешь поступить правильно тогда, когда от тебя потребуются решения. Я показал тебе совершенно безобидные видения, которые произойдут в любом случае. Остальная и гораздо более важная часть была как раз из разряда тех, которые могут произойти так, а могут и по-другому. А этого нам как раз не нужно. Возможно, я еще не заслужил твоего доверия, но прошу тебя мне поверить. Если все пойдет так, как должно быть, однажды, возможно, не скоро, ты вспомнишь меня добрым словом.
По правде говоря, я растерялась от его слов. Всю мою агрессию как ветром сдуло. Я была уверена, что Владимир Петрович не врал и в том, что Кирилл — самое важное, что есть в его жизни, а также в том, что он умрет, но все равно не расскажет мне правды. Биться головой об гранитную стену не имело смысла.