Кира всегда предпочитала юбкам штаны. Поэтому сейчас она чувствовала себя неуютно. Форменная юбка была не короткой, ниже колена. Наверное, именно длина делала ее такой ужасной. Или крупные складки? Или цвет грязной… грязи? Или черный, лаковый под стать туфлям поясок? Ладно, в этой юбке ужасным было абсолютно все. Хуже нее только жилетка.
Все это составляло уродский сарафан. У верхней его части был настолько глубокий, круглый вырез, что надевать его без белой рубашечки значило бы писать объяснительную, едва тебя вот так застукают. Кира еще не знала, как здесь проходят наказания. Не то, что она собиралась попадаться. Просто интересно было, как сильно может не повезти, если оплошаешь.
Ну и худшим элементом формы, кроме жесткой ткани, из-за которой юбка торчала и немного кололась, была черная бабочка.
Она душила Киру, сколько бы та ее ни ослабляла. В таком наряде она чувствовала себя официанткой в пивоварне. Ладно все остальное – но бабочка! Просто издевательство над Землей. Почему у остальных стихий одежда такая симпатичная, а у Земли напоминает форму слуг?
Больше всего, по мнению Киры, повезло Воде. Девочки одевали длинное в пол свободное платье с рукавами, которые закрывали пальцы до второй фаланги. У таких платьев пуговички были по всей длине, даже под горлом, на стоячем воротничке. И цвет восхитительный – неоднородный сине-зеленый, с завитками узоров, словно бензин в воду разлили. У парней были штаны в тон и длинная на пуговичках кофта, которая закрывала бедра. В таком бы Кира походила. Но ее предпочтений никто не спрашивал.
Аске, наверное, в форме очень красиво. Кира еще не видела ее в ней – ушла из комнаты до того, как Аска проснулась. Ничего. Встретятся на линейке. Хотя, судя по бойкоту, который они друг другу объявили, Аска, если увидит Киру, сделает вид, что не знает, кто это такая. Ну и ладно.
Индивидуальность во внешнем виде можно было проявлять лишь в воскресенье, когда занятий не было. Ну и всегда – в аксессуарах. Кира и доселе собирала верхнюю треть волос, стягивая ее на затылке черной лентой, которую завязывала в бант. Но сейчас она сделала это с остервенением, словно самой себе желая доказать: она не похожа на других, она сама по себе. Однако, двигаясь к стадиону, Кира чувствовала себя с ним слишком заметной. Так что решила позже заменить ленту на более тонкую.
Другие студенты проходили мимо Киры, почти не обращая на нее внимания. Кто-то знал, что в этом году на четвертом курсе будет странная новенькая, которой удалось перевестись в Центральную Академию. Но большинству было все равно. Они проходили, даже не глядя на Киру. Ее это устраивало.
Солнце уже показалось, но еще не грело. Осень наступила четко по расписанию. Отлично. Кира не пережила бы еще одного жаркого дня. Особенно в этой мерзкой, отвратительной форме из шерсти, где… А, впрочем, довольно с формы. Кира почти чувствовала, как та начинает колоться сильнее, с каждой плохой мыслью в ее адрес. Да и что переживать о том, что нельзя сменить?
Кира с бо́льшим удовольствием оказалась бы сейчас в стенах учебных корпусов. Походила бы там в полном одиночестве, разглядывая коридоры с их паркетными полами и высокие стены, до середины забитые такими же темными, как пол, деревянными панелями. Там сейчас так тихо. Одиноко. Идеально.
Вместо этого Кира сидела под деревом, вытянув ноги. Отсюда она хорошо видела стадион, и как бурлила там толпа, собираясь в ряды по знакам зодиака. Надо было примкнуть к этой суете. Но Кире не хотелось подниматься. К тому же она не переживала, что испачкает форму. Как можно испачкать то, что и так выглядит, как скопление грязи?
