Форма Огня состояла из темных брюк в обтяжку, и такой же темной водолазки. Одежда облепляла тела огненных, не пропуская между кожей и тканью ни одной молекулы воздуха. Кира понимала почему. Огонь – самая непредсказуемая стихия. Ему ничего не стоило обратиться против того, кто его вызвал. И потому летящая одежда – широкие рукава, как у водных, или пышные юбки, как у воздушных – могут сыграть злую шутку.
– И что же, он ненавидит Землю?
– Кира! Если бы ты меня слушала, а не смотрела на него, представляя, как он тебя… Короче, мы говорили об этом в начале разговора. Точнее моего монолога.
Кира кивнула, не отводя взгляд от Лео. Киса снова бурчал что-то о том, как обманчива внешность. Кира не собиралась с ним спорить. Она прекрасно знала, как может не соответствовать внешность человека его характеру. Но разве так уж вредно иногда позволить себе обмануться?
Потом отвести взгляд все же пришлось. Кто-то объявил о том, что вот-вот откроют символы факультетов. Во всех Академиях этот завершающий этап линейки означал начало учебного года.
Киру охватил трепет. Она стояла в задних рядах, как многие четверокурсники, но все же хорошо видела эти изваяния, которые, укутанные, едва ли чем-то отличались друг от друга.
Даже Киса присмирел. Смотрел на помост, чуть щурясь от солнца, которое уже поднялось достаточно, чтобы докучать. Так что многие студенты ставили козырьком ладони или прикрывали глаза до щелочек.
Ректор сказал заключительное слово. Что-то про то, как он рад видеть всех учащихся – новеньких, и тех, кто в Центральной Академии из года в год. Киса фыркнул, но Кира этого не заметила – пялилась на изваяния.
Затем ректор отдал приказ открыть символы. Кто-то из Воздуха, взмахнул рукой, и, не касаясь покрывал, заставил их слететь со статуй.
В следующую секунду стало так тихо, что Кира слышала клекот собственного сердца. Что-то пошло не так. Но не разглядеть, что именно: солнце так слепило, что хотелось закрыть глаза, а потом еще и накрыть их ладонью. К тому же все молчали. Словно воды в рот набрали. Может, проказа кого-то водного?
А потом кто-то закричал. Вряд ли от страха – ничего жуткого не случилось. Наверное, кричали от неожиданности.
Моргнув несколько раз, Кира наконец-то сумела сфокусировать взгляд на символах факультетов. Ничего такого они из себя не представляли. Обычные статуи. Огонь – язык пламени, такой же яркий, с такими же неуловимыми очертаниями, но без тепла. Вода – волна натурального цвета, полупрозрачная, но затвердевшая. Воздух – завиток ветра, который казался неосязаемым, но все же твердо стоял на помосте. Ну и Земля. Ее представлял резкий склон обычного земляного цвета. Он казался менее величественным, чем остальные символы.
Но, в отличии от них, его не измарала грязь.
Присутствующих это поразило. Студенты громко переговаривались. Скучающие во время речи ректора, сейчас они словно проснулись. Одни гневались и кричали, другие так удивлялись, что не могли ни слова сказать. А были и те, в основном коренастые с каштановыми волосами, кто довольно ухмылялся.
Никакого ущерба. Просто засохшая грязь покрывала рваными клочьями величественные изваяния, означающие Огонь, Воду и Воздух. На таком фоне Земля смотрелась чистенькой. А ведь грязь, как говорили некоторые, это ее суть.
Преподаватели, сперва замершие от удивления, как и студенты, теперь стремительно перемещались по помосту. Некоторые спустились к студентам, чтобы угомонить их. Другие пытались оттереть грязь. Символ Земли обходили, словно боялись к нему прикоснуться.
