От неистового волнения икота нападает.
– Проверь голову, Есень. Давно хотел посоветовать. Как-то не к месту было. А тут сама напросилась, получается.
– Если бы не эти твои сексуальные убеждения… ик… – продолжаю, кивая на прикрытую дверь. – Ничего бы не было. Саша мне поэтому изменил. Только живой пример воспитывает. Ик-к… Пример, подкрепленный делом. Так еще Макаренко говорил. Великий педагог. Твой тезка, между прочим.
Антон поигрывает сжатой челюстью и молча смотрит, как я округляю глаза и пытаюсь дуть на них, оттопырив нижнюю губу. Чтобы не разреветься.
– Хочешь совет, учитель года? – приближается он ко мне.
Я вздрагиваю, когда моих плеч касаются сильные руки, которые уверенно отодвигают меня в сторону.
– От тебя? Ик. Вряд ли, – всхлипываю жалобно, прикусывая щеку.
Принимаю стакан с холодной водой и, задержав дыхание, залпом его выпиваю. Становится полегче.
Надеюсь, поговорка «как год встретишь, так его и проведешь» не относится к учебному году? Иначе я вообще не знаю, чего еще ждать…
– С мужиком надо трахаться, а не трахать ему мозг, – забивает на мой отказ Антон.
– Это что, какой-нибудь статус из «ВКонтакте»? – вытираю губы ладонью.
– Это жизнь. Ты задолбила Санька своими Макаренковыми…
– Макаренко…
– Да по фиг, – вздыхает он, проверяя хлипкий узел на полотенце. – Ну сколько можно? Ты ведь красивая девка. Неужели больше поговорить не о чем? Поверь, я бы гораздо раньше тебе изменил. Саня еще долго держался.
– Вот я и говорю: он на тебя, Антон, насмотрелся. Это только ты мог такое придумать. Вообще ничего святого нет, только трахаться… Хоть бы у тебя там отсохло…
Огнев злится, защищая свое подрагивающее достоинство.
– Слушай, Фюрер…
– Я Файер, – сжимаю кулаки до боли. Искры из глаз. – Сколько можно издеваться над моей фамилией?
– Все время забываю. Прости, – хитро улыбается.
В темных глазах ни намека на извинения. Только издевка.
– Нет. Ты специально, – настаиваю. – Не ври!..
– Я случайно. Говорю же…
Наши пререкания завершаются брякающими звуками из коридора, вслед за которыми слышен тонкий голосок Даши:
– Я пойду. У вас это надолго…
– Да твою ж мать… – закатывает глаза эмчеэсовец. – Стоять тут, Фюрер, – приказывает мне.
Пока он идет к двери, чтобы попытаться спасти сегодняшний секс, успеваю наконец-то разглядеть татуировку на бронзовой спине: со стороны сердца красиво изображен узорный навесной замок. Закрытый.
Интересно, а ключ-то где?..
– Это какой-то сюр, Антош, – доносится до моих ушей недовольный шепот. – Мы так не договаривались. Ты обещал романтик, классный секс… Я все дела отменила, на пары по экономике не пошла.
А вот это зря, дорогая моя!
Ученье – свет, а неученье – трахаться с такими взрослыми дяденьками, как Огнев. Еще и экономику пропустила, дуреха. Потом будешь ипотеки под восемнадцать процентов брать и в ладоши хлопать от радости.
Моя учительская жилка трепещет от негодования. Недовольно качаю головой, аккуратно расправляя складки на помявшемся за день платье.
– Я сам в шоке, – успокаивающе произносит Антон. – Все сейчас будет, малышка. Доверься мне.
Морщусь. Я бы ни ему, ни подрагивающему под полотенцем пожарному шлангу точно бы не доверяла.
– Нет, я все же пойду, Антош.
«Йес!» – сжимаю кулаки.
– Ну куда ты побежала? Подожди…
От хриплого сексуального голоса у меня самой мурашки по позвоночнику логарифмами разбегаются. Со мной Огнев никогда так, конечно, не разговаривал. В основном всегда отшучивался, ерничал или, наоборот, делал вид, что меня нет.
