Три года нашего общения прошли в состоянии вежливого дипломатического игнора. В «Списке мужских особей Есении Адольфовны Файер» Антон Огнев сразу попал под жесткие санкции – слишком уж смазливый.
– Эта старая курица сказала, что она твоя жена, – с обидой произносит Даша.
Что?! Курица? Старая?..
Рука инстинктивно тянется к лицу.
Вот сучка мелкая. А я к ней по-доброму… Чаем хотела угостить.
Округляю глаза от такой сверхнаглости и хватаюсь за блестящую ручку на двери.
– Это жена моего друга, – оправдывается Огнев. – У них там с Саней контры, крупно поссорились. Есения немного на взводе, поэтому не обращай внимания. Она обычно вполне адекватная и разумная, не знаю, что на нее нашло. Подожди меня в спальне, солнышко. Я закончу – и сразу к тебе. Все как обещал.
– Я так уже не смогу расслабиться… – мнется девица.
– Не капризничай, Даш.
– Я все же, наверное, поеду.
«Да дай ты ему уже!» – хочется выкрикнуть.
Что ж она, не человек, что ли?
– Давай завтра созвонимся, ладно? – предлагает девушка.
Дальше все стихает.
Прислушавшись, улавливаю неприличные звуки тяжелого мужского дыхания и женские ахи-вздохи. Щеки вспыхивают от любопытства и возбуждения. Жалко, коридоры в этих домах расположены так, что входную дверь из кухни не видно.
– О-ох… Я по… пошла, – сдавленно произносит прогульщица. – Пока…
– Ладно, – резковато отвечает Огнев.
Распсиховался.
– Ты только не обижайся, Антош.
– Иди уже…
– Ты ведь позвонишь?
Господи, как сложно, оказывается, быть мужиком!
– Ты только позвони… Ладно?
– Ага. Пока, Даш. МЧС всегда рядом, – заученно отвечает Антон. Таким тоном, словно они никогда больше не увидятся.
За дверью наконец все стихает. Я успеваю отскочить, перед тем как он возвращается на кухню.
Почему-то сейчас, когда мы остаемся один на один в пустой квартире, полуобнаженное мужское тело меня ужасно смущает. Я отвожу взгляд в сторону и изображаю, что не была свидетельницей провала спасательной операции.
– А Даша уже ушла? – спрашиваю, будто бы зевая.
– А я ее отпустил… жена.
Я резко поворачиваюсь. Смотрим друг на друга в упор. Антон прищуривается и окидывает меня пошленьким взглядом с ног до головы, словно примеряясь.
– Зачем нам лишние глаза, Есень? – надвигается на меня.
– Ты что задумал, Огнев? – испуганно спрашиваю.
Делаю несколько шагов назад, пока не упираюсь ягодицами в столешницу кухонного гарнитура, и выставляю руки вперед. Защищаюсь. Ладони обжигает горячая, чуть влажная кожа. «Господи, какой же он весь упругий», – снова просыпается женская часть души. Теперь я даже в чем-то понимаю Дашу, прогуливающую пары. Этот «гранит» грызть приятнее, чем науку.
Антон склоняет голову набок и рассматривает мое вытянутое от удивления лицо. Я же зависаю на том, какие длинные и изогнутые у мерзавца ресницы. Глаза чуть покрасневшие. А еще от него вкусно пахнет зубной пастой и мужским гелем для душа.
– Ты мне секс обломала, Фюрер, – низким голосом ласково выговаривает спасатель.
– Я Файер, – шепчу, облизывая пересохшие губы.
– Это мы сейчас и посмотрим.
– Что? – пугаюсь.
– Насколько ты файер… Посмотрим.
– Антон! – вскрикиваю, когда сильные руки неожиданно подхватывают меня. – Ты с ума сошел?..
Барахтаюсь в воздухе, дрыгаю ногами как таракашка. Пытаюсь усмирить дыхание, но получается плохо.
Он что? Решил меня изнасиловать?
Я… не согласна.
Каждая клеточка внутри восстает, кожа горит возмущением. Я царапаю широкие плечи, пытаясь освободиться. Эта безмолвная борьба почему-то отзывается покалыванием внизу живота.
