– Пойдем со мной, непоседа. Подберем тебе более легкий наряд, здесь слишком жарковато для таких теплых кофточек, – Шантара протянула ей руку, и Эдана без раздумий подала свою ладошку. Уходя вместе с детьми, девушка оповестила мужчин. – Трент скоро занесет вам поесть.
– Рыбу? – невзначай поинтересовался Норд.
– Да, а что?
– Нет-нет, ничего, – ответил за него Эйден, когда Норд криво улыбнулся, и уголки губ больше поползли вниз, чем вверх.
Девушка пожала плечами и вышла.
В своей хижине Шантара вооружилась нитками и тканями и, сняв с Эданы мерки, приступила к швейному творчеству. Тей, помогая маме, постоянно приносил ей то ножницы, то разные по размеру иголки, то бусины из жемчуга. Эдана внимательно следила за каждым их действием.
Вскоре платье было готово, и девочка кружилась перед зеркалом, смотря, как оно переливается перламутром. Шантара присела перед ней, чтобы поправить складки юбки, и ее взгляд случайно упал на предплечья Эданы. Зеленые глаза недоуменно расширились. Эдана заметила это и быстро спрятала руки за спину.
– Можно посмотреть? – успокаивающим голосом спросила Шантара.
Эдана в нерешительности сначала даже не поднимала голову, но потом протянула ей обе руки. Шантара нежно провела пальцами по детской коже.
– Откуда у тебя столько ожогов?
Эдана покачала головой, наотрез отказалась отвечать.
– Ладно, давай-ка причешем тебя, а? – решила перевести тему девушка, видя, что обычно общительный ребенок притих и замкнулся. – Кто делал тебе этот «чудесный» хвостик?
– Дядя Норд. Никто из них не умеет плести косы, – захихикала девочка.
– Тебе повезло. Я умею.
– А можно мне такой же пучок, как у вас?
– Конечно!
***
С наступлением сумерек в Чарующей Лагуне проснулся первый черт. Он то вылезал из воды и скользил по ее поверхности на четвереньках, делая длинные скачки, то снова нырял, боясь последних лучей солнца, но уже жаждал напасть.
Он представлял собой человекоподобное существо, покрытое черной чешуей и обросшее жуткими коралловыми наростами; с размытыми, кривыми чертами лица. На толстой шее трепыхались омерзительные жабры. По рыхлому телу росли плавники, плохо развитым ногам помогал передвигаться хвост, словно у огромной ящерицы. На нечисти пузырилась темная слизь. Стекая, она пачкала воду.
Эдана, увидев его, закрыла себе глаза ладонями Эйдена и Норда, которых до этого держала за руки.
– Уведите, пожалуйста, детей, – скомандовала Шантара, обняв на прощание сына, и кто-то из прислужников повел их за собой.
– Не переживай, все будет хорошо, – сказал Эйден, когда девочка обернулась.
– Куда их уводят? – спросил Норд.
– Подальше в город, куда черти не добираются, – Шантара проводила детей взглядом и обернулась к Норду. – Почему у Эданы руки в ожогах?
Ни Норд, ни Эйден не ожидали услышать такой вопрос. Они удивленно изогнули брови.
– Она не рассказывает. Вообще никому. Сразу замыкается. Мы так и не знаем, обижают ли ее сверстники или она просто обожглась, но где и когда, а главное – как, чтобы так повредить кожу, непонятно. Иногда она просыпается от кошмаров, но, увы, не говорит, что снилось. Я предполагаю, что сны связаны с тем же, как она получила эти самые ожоги.
– Вот как, – грустно вздохнула девушка, и ее слова утонули в шуме воды, в которой барахталась нечисть.
– Простите меня за бестактность, но где отец Тея?
– Черти, – Шантара прикрыла глаза, между бровями пролегла печальная морщинка. – Они утащили его под воду. В тот момент, когда я видела его в последний раз, поняла, что мы не справляемся с этой нечистью.
