Матеуш снова улыбнулся в широкие усы и нагладил блестящую лысину в обрамлении седеющих темных волос. Знали бы увальни, с кем они разговаривают! Он мысленно примерил к фамилии аристократическую приставку «ард». Матеуш ард Ласка — звучит!
Интересно, его по-прежнему станут величать господином, или как-то иначе? Положим, в нем ледяной магии ни на грош, но землевладелец же!
Отыскав взглядом красную головку Тессы, Матеуш помрачнел. Как бы она раньше срока не узнала! Письмо он спрятал, сразу, как получил, сунул в карман, но почтальон мог проболтаться. Матери тоже веры нет. Она ненавидела Карен, мать Тессы, ее саму, «ведьмино отродье», тоже не жаловала. До поры Матеуш не придавал этому значения. Наоборот, хорошо, пусть девка помнит свое место, не забывает, какое благодеяние он оказал ей и ее матери. Росла бы в приюте, а то бы и вовсе умерла с голода в канаве! Но теперь обстоятельства изменились.
Кольцо он уже купил, со священником тоже договорился. Обряд назначили на следующий вторник — Матеуш постарался выбрать день и час, когда в «Пятнышке» не будет посетителей. Терять выручку из-за Тессы он не собирался, пусть даже красноволосая падчерица принесет ему в сотни раз больше. «Как же ты вовремя отправилась к Лаю, старуха! — мысленно помянул он виновницу перемен в своей жизни. — Вот и сиди на том свете, не мешай мне считать добро!»
— Эх, железный ты, Кошелек! Я бы не удержался, — покачал головой Ласло. — Но хотя бы видел ее голенькую, когда мылась или спать укладывалась?
— Тебе бы только голых баб! — рассмеялся Матеуш. — Шестой десяток скоро, угомонись!
— Сам-то молодую жену берешь, хотя на два года меня старше, — обиделся Ласло и мечтательно добавил: — Я бы свою сморщенную каргу тоже на какую-нибудь кралю сменил!
— Не осилишь!
— Что верно, то верно, — поддакнул Жюстен, зять трактирщика, столовавшийся здесь же. — Бабы — дорогое удовольствие. У меня их четыре, я-то знаю! А все Ясмина твоя, не могла хоть одного пацана родить! Нет же, три девки!
Он раздраженно стукнул кулаком по столу, отчего деревянные кружки дружно подпрыгнули.
— Эль не разлей! — Матеуш рачительно относился к своему хозяйству, берег каждую каплю. — А девки… Плохо старался, значит.
Ему самому племянницы были в радость — бесплатная рабочая сила.
— Уж кто бы говорил! Десять лет с Карен прожил — хоть бы раз понесла!
Матеуш шумно засопел. Ему не нравились напоминания о прошлом браке. Жена действительно оказалась пустоцветом, чудо, что Тессу родила! С помощью Лая, не иначе. А все потому, что проклятая. Напрасно он тогда ее пожалел, накормил, уложил в постель, а после увез в Аверден. Скиталась бы и дальше по дорогам Кромхейма, гадала, стирала белье, а то и задирала подол — чем не работа для ведьмы? Но уж больно была хороша!
С тех пор минуло семнадцать лет. Семь лет Матеуш вдовел, все чаще сокрушался, что дело передать некому: трактир и капиталец. Действительно подумывал снова жениться — мужик ведь до смерти о-го-го, это женщина к тридцати вянет, а тут письмишко из Кромхейма пришло. Оказалось, покойная Карен и не бродяжка вовсе, из уважаемого рода, а дочке ее, как наследнице по женской линии, — у ведьм все по женской линии передавалось — наследство полагалось. Правда, с условием, но условием приятным для Матеуша, потому как по законам Авердена делало его богатым.
Разумеется, о том, что Карен ведьма, никто не знал. Перед тем, как жениться, Матеуш поставил условие — о магии забудь! И она забыла, даже карт не брала в руки. Для своего же блага. Ведьма, она ведьме тоже рознь, а дар Карен достался такой, что в Авердене казнили без суда и следствия, потому как угрожал жизни исвердов.
