– Выходит, что это был не сон? – прошептал Джордж Малькольм.
– Конечно.
– Эта женщина необыкновенно хороша… – сказал молодой человек и прибавил еле слышным голосом: – Мне бы очень хотелось снова увидеть ее!
Судья сделал порывистое движение.
– Ты не можешь ее любить! Ты даже не видел ее лица!
– Да, конечно. Но в ней есть что-то очаровывающее…
– К счастью, ты ее больше не увидишь.
– Кто знает…
– Эта вся чертовщина пройдет, когда ты увидишь Марию Бюртель, которая, я надеюсь, станет твоей женой. Тогда ты поймешь, что твое счастье и судьба находятся возле очаровательной, чистой и кроткой женщины, принадлежащей тебе не только телом, но и душой! Очень скоро, через несколько дней, она и ее сестра Эва, невеста твоего брата Эдуарда, приедут сюда. Они – мои воспитанницы. Сейчас они гостят у своей родственницы Юдифи Бюртель, прекрасной женщины…
– И вы думаете, я полюблю Марию?
– Чтобы не любить ее, нужно быть слепым и глухим. Красота этой молодой девушки овладеет твоим сердцем, будь оно даже из мрамора. И ты не ошибешься, женившись на ней. Но постарайся освободить свое сердце и забыть о мнимом сне.
– Батюшка! Мне пришла в голову мысль… Вы доверяете Казилю?
– Конечно.
– Тогда вы должны согласиться: если мое приключение происходило не во сне, то Казиль не заслуживает вашего доверия.
– Почему?
– Потому, что он непременно должен был стать сообщником таинственной незнакомки: меня не могли бы унести спящим из храма Шивы без его согласия.
– Смотри не ошибись! Если ты обвиняешь Казиля, то должен обвинить и Стопа.
– Почему?
– Разве Стоп, как и Казиль, не находился рядом с тобой?
– Да, но Стоп спал так же крепко, как и я.
– А почему не допустить, что и Казиль тоже задремал?
– Он сказал мне, что не спал.
Джон Малькольм пожал плечами.
– Казиль мог солгать, сам того не подозревая. Наркотик оказал на него такое же воздействие, как и на тебя и на Стопа. Все это очень просто. Я знаю Казиля, он воплощение преданности. Признательная душа, честная и правдивая натура. Ничто не поколеблет моего доверия к нему.
Джордж был побежден.
Разговор между отцом и сыном продолжался, но тема переменилась.
Нам здесь предстоит дать некоторые пояснения.
Семья Малькольмов происходила из древнего, знаменитого рода и обладала некогда громадным состоянием. Генри Малькольм, отец сэра Джона, вел веселую жизнь, у него было несколько сотен прекрасных лошадей, он проводил время на охоте, давал блистательные обеды для аристократии графства, был заядлым любителем прекрасного пола.
Но вот жена его умерла, сам он разорился и окончил жизнь на дуэли из-за прекрасных глаз балетной танцовщицы театра Друри-Лейн. Умирая, он оставил запутанное состояние и единственного двенадцатилетнего сына. Ребенка поместили в пансион, а юристы взялись поправить расстроенные финансы.
Мы знаем, как действуют такие люди. В Англии они поступают так же, как и во Франции. Под предлогом распутать дела они так их запутали, что через три года, после нескончаемых процессов, Джону Малькольму от состояния, оцениваемого примерно в триста тысяч годового дохода, остался только скромный доход в пятьсот фунтов стерлингов и маленький дом в Нортумберленде, в очаровательном и живописном местечке. Двенадцать тысяч дохода не считаются в Англии бедностью, но в то же время они недостаточны для жизни дворянина из хорошего дома.
Джон Малькольм, блистательно завершив учебу, решил, что ему необходимо сделать карьеру. Поэтому он бросился в лабиринт юриспруденции.
