Вернёмся к паспорту. Отметка: «Явлен в железнодорожной милиции (уже не к жандарму) при станции Карымская 20.01.1921 г.» «12 июня 1921 года в Карымском волостном нарревкоме». Чувствуется эпоха. И ещё: «Явлен надзирателю 4 участка Читинской уездной милиции 10.09.1923 г.» Почему надзирателю? Теперь спросить уже не у кого. Но на билете военнопленного стоит штамп: «Паспорт выдан. 1933 год». Можно только догадываться, что до 1933 года отец жил по билету военнопленного, был под надзором. Может, это была причина его увольнения по сокращению штатов в 1933 году в Карымской и нашего переезда в Бердск. Пятнадцать лет отец, как с клеймом, ходил с этой бумажкой. Ясно, что в годы всеобщей подозрительности и недоверия он был «получеловеком». Ясно и другое: младший стрелочник – это был пик его служебной карьеры, ни о повышении, ни об учёбе он и не мог мечтать.
Ещё один документ. Справка: «Дана тов. Махнёву А.Г. в том, что он действительно работает на станции Новосибирске в качестве младшего стрелочника. Оклад 102 рубля». И дата – 15.04.1934 года.
В это время мы жили в теплушке, которая стояла в тупике около паровозного депо на станции Новосибирск-2. Семья состояла из пяти человек: отец, мать и трое малышей. Ещё трое, мои старшие братья и сестра, уже жили самостоятельно. Мать не работала. Как можно было жить на нищенскую зарплату, а ведь жили. Очень трудно жили, бедность была страшная.
А вот характерный документ сталинской эпохи. Листовка от газеты «Социализм» (Новосибирская область), 17 марта 1936 г.
Вспоминаю событие, связанное с этой листовкой. Через Бердск проезжал заместитель наркома путей сообщения Кишкин В.А. В стране шла беспощадная борьба с врагами народа. Проезд замнаркома через станцию был обставлен по всем правилам того времени. Стрелочников, которые по графику должны были дежурить, заменили дежурными по станции, а дежурного по станции сменил сам начальник станции. Стрелки, обычно запиравшиеся на замок, забили костылями. С вокзала выгнали всех посторонних, он был оцеплен милицией. Надо понимать, это не только на нашей станции всё обставлялось таким образом, аналогично делалось по всему маршруту проезда чиновника.
Наш дом находился метрах в ста от вокзала. Мы, мальчишки, залезли на крышу сарая и ждали, когда же проедет поезд с большим начальником. И дождались. Через станцию на большой скорости промчался состав из трёх-четырёх вагонов. Впереди платформа с балластом.
Так вот, вероятно, этому «великому событию» и была посвящена листовка. Отпечатана она на грубой серой бумаге тиражом в 300 экземпляров. Это образец культового документа. Почитаем.
Вверху: «По-большевистски выполнять боевой наказ железного наркома товарища Л.М. Кагановича»[8]. Эпиграф – цитата из выступления Кагановича. Ниже призыв Кагановича. Слева постановление ВЦИК СССР за подписью М.И. Калинина о переименовании Пермской железной дороги в дорогу имени Кагановича. Справа – телеграмма Кагановича слёту стахановцев. В нижней части листовки – извещение о прибытии в Новосибирск замнаркома Кишкина, боевое задание Томской железной дороге, задание станциям Искитим и Бердск (речь идёт о количестве отправляемых поездов, составов и погрузке вагонов).
В самом низу две интересные заметки. Слева под заголовком «Стахановец Махнёв не допустил аварию» рассказывается, как стрелочник Махнёв предупредил аварию. Заметка подписана буквой «М». Справа информация «За первенство в стахановской декаде». В ней идёт речь о том, как в Бердске началась стахановская декада. Подписана информация Махнёвым. Около этих строк пометки красным и химическим карандашом, оставленные отцом. Да и листовка, как я понимаю, сохранилась потому, что в ней упоминается отец. Представляю, как корреспондента- газетчика срочно послали в Бердск организовать накануне приезда начальства выпуск листовки. Надо же было показать себя, что мы, дескать, не лыком шиты и не зря здесь, в глубинке, хлеб едим. Газетчик долго голову не ломал, взял испытанный штамп периода культа личности, и этот штамп сработал. Задача была выполнена.
