А как отец оказался в заметке? Его представили шустрому газетчику как стахановца, отец действительно был добросовестным работником, значит, стахановец. Газетчик побеседовал с отцом, и из этой беседы появились две заметки.
А в общем-то эта листовка – свидетельство нашей эпохи, нашей жизни в тридцатые годы, малый кусочек нашей истории.
До недавней поры я был уверен, что 5-й класс заканчивал в 128 средней школе на станции Инская, а 6-й в 49 средней школе на этой же станции. Но вот вынул из архива чудом сохранившийся лист – ведомость оценки знания и поведения ученика 5 класса Махнёва Владимира. Внимательно рассмотрел все пометки и установил, а память подтвердила: я начал учёбу в 5-м классе 128 средней школы, а после 1 четверти перешёл в 49 школу. Дело в том, что я жил в то время у брата Ивана, который работал паровозным машинистом на станции Инская. Брат был женат, они с женой не имели своего угла и квартировали в частных домах. В конце 1937 года Иван Алексеевич получил комнату в двухэтажном деревянном доме. Квартира была коммунальная, на одной кухне хозяйствовали три семьи. Состоялся переезд с одного конца посёлка на другой. 128 школа оказалась далеко от нового места жительства, рядом была 49 средняя школа, поэтому я в неё и перешел.
Итак. Ведомость.
Слева вверху резолюция директора: «зарегистрировать в 5 "б"». Подпись: Д. Алексеев.
Теперь посмотрим, как я учился.
Восемь предметов: русский язык, литература, арифметика, естествознание, немецкий язык, география, рисование, физкультура. Практически по всем предметам и по всем четвертям – отличные оценки. В то время в пятых классах были годовые экзамены. Годовые оценки все «отлично».
Классным руководителем у нас была Александра Петровна Редькина, замечательный педагог и воспитатель. Она вела курс естествознания и ботанику. Интересная деталь: в графе «подпись родителей» стояла подпись моего брата Ивана, у него я жил тогда, и он выполнял функции родителей.
Никто меня не принуждал, родителей рядом не было, брат постоянно на работе, и я вполне самостоятельно зарабатывал свои пятёрки. Приятно вспомнить.
Сохранились несколько коротких писем, отпечатанных на машинке. Они были присланы мне детской редакцией Новосибирского радиокомитета в 1939-40 годах. Я был активным корреспондентом «Пионерских новостей», регулярно писал в эту программу, и мою информацию передавали по областному радио. В какой-то мере стал известным человеком. Даже переписывался с ребятами и девчатами из разных уголков Сибири.
В письмах из редакции мне давались задания на определённую тему, присылались тематические разработки, рекомендации. В общем-то это была хорошая политическая, общественная и литературная учёба. Рос мой кругозор, закладывалась моя будущность как человека, коммуниста, политработника. Я могу этим только гордиться.
А вот письма другого рода. В те же 30-е годы в стране велась большая работа по развитию детского творчества. В школах, домах пионеров работали различные кружки. В разное время я принимал участие в работе художественного, литературного, физического кружков, в школьной самодеятельности. Возглавляли это дело учителя-энтузиасты, люди большой души.
Я с детства увлекался рисованием. Это занятие родители и учителя заметили и всячески поощряли. Дважды участвовал во всесоюзных конкурсах художников для детей. Два письма, присланные мне из жюри конкурсов, – свидетельство тому. В одном из них говорится, что на мои рисунки обратил внимание заслуженный деятель искусств Д.С. Моор, известный в стране художник.
