Веки, отяжелев, сомкнулись.
***
Кружила в зарослях алдонника, не понимая. След обрывался, но свою дочь Солита так и не нашла. Сердце заходилось от быстрого бега. Глаза искали хоть какую-то зацепку, хоть что то, что могло ей подсказать. Женщина остановилась, пытаясь успокоится. Начинающаяся паника могла ей только помешать. А по щекам уже катились слезы.
Она часто натыкалась на следы подков. Если Юджин увезли, или сама уехала, то ее бы не держало здесь как на привязи. Солита отходила от зарослей несколько раз, но все время ее возвращало назад.
Поняв что суетное метание ничем не может ей помочь, выбрала место в окружении кустов, расстелила плащ, открыла свой рюкзак, достала несколько пучков из трав и коробок с сухим огнем. Порошок от переходящих, который воспламенялся при соприкосновении с водой. Положила горстку трав перед собой, насыпала огня и капнула водой. Раздался тихий треск и заиграл огонь.
Времени мало, нужно успеть открыть видящее око пока не прогорит трава. Женщина глубоко вдохнула пегий дым и замерла. Бестолково скачущие мысли выровнялись. Приоритеты расставлены. Цели определены. Дыхание стало глубоким и спокойным. Где-то далеко у себя за спиной черно красным облаком увидела удаляющихся всадников. Их окружала злость. Их боялась Юджин. Их боялась ее дочь. Ее маленькая взбалмошная непоседа. Которая должна быть где то рядом. Где то здесь. Солита начала метаться, поддавшись эмоциям и воспоминаниям, но вовремя остановилась. Юджи где то здесь, и она должна ее найти.
Упрямо лез в глаза алдонный куст. Хотя, «лез в глаза» – слишком приближенное определение, для того что «видела» Солита. Это не формы и цвета, а скорее больше содержание. Ощущение от того, что окружает. Ее тянуло к нему. Тянуло туда. Оттуда веяло отчаяньем и чем то странным еще. Приблизила к нему видящее око. Обрывки ткани теплой охрой трепетали на ветру. Ярко красным светились линии вышивки оберега. Солита присмотрелась к знаку и вздрогнула. Непроизвольно оборвав свое видение, вскочила с места и рванула в заросли. Вот он, почти на самом краю, там, где она его и видела. Пышный сочный молодой алдонный куст со свежей зеленью. Только кое-где понизу на листочках появлялись признаки парши, перекинувшейся с соседнего куста. На нем куски разорванного платья. Вот он, тот на котором вышит оберег. На самом деле, он оказался не красным, а тон в тон ткани. Линии… оказались теми же….
Знакомыми до боли. Герб семьи Сарост. Неприметными стежками, чтобы не бросалось в глаза, Лана вышивала их для всех членов семьи.
Юджин… была в нем здесь… Женщину одело холодом, налетели бешеные мысли, захватывая в водоворот. Злые, кусачие, кричащие о самом плохом, что только может быть, схватили ее за горло и начали душить. Вырвался не стон , не крик, сдавленный писк. С усилием взяв себя в руки, Солита вернулась к рюкзаку, достала новую кучку трав, уже в немного другом составе, посыпала их порошком и капнула водой. Встав на колени, вдохнула и втянула в себя дым. Голова пошла кругом. Удержавшись, чтобы не упасть в огонь лицом, поднялась неловко, и присела на корточки перед кустом.
Коснулась тонких веточек и замерла в недоумении. Она держала руки Юджин. Открыла помутневшие глаза. Алдонный куст. Закрыла. Юджин. Измученная и усталая. Потерянная, отрешенная от всего.
– Дочь? – Солита перебрала в памяти состав, опасаясь не переборщила ли с травой.
