Купец собирался жить долго, оставить дом потомкам, а потому ценил качество. И то обстоятельство, что планы первого владельца не совпали с историческими реалиями – не его вина.
Здоровье «долгожителя» подорвало даже не время и бесхозность, а Семипалатинский ядерный полигон и теоретический плывун. О дефекте грунта купец и строители, вероятно не знали, а появление полигона и вовсе никто не мог предвидеть. Так что обвинить заказчика или архитектор в халатности – язык не повернётся.
Между тем, полигон подорвал дом в буквальном смысле. Никто не верил, что взрывы в Казахстане могут раскачивать постройки в Сибири. Валера одним из первых додумался сопоставить заявления ТАСС и корабельную качку. Покойники родители с энтузиазмом сели за письма в инстанции. Реакция последовала мгновенно. Люди в штатском пришли и заявили: «Вы знаете, что бывает за разглашение государственной тайны? Нет? Будете писать – узнаете…»
Потом косяками пошли экскурсии из различных инстанций. Экскурсанты участливо слушали, старательно записывали, кивали головами и, закрыв за собой двери подъезда, выразительно крутили пальцами у виска.
Скепсис чиновников опровергла наука. В одном из НИИ заинтересовались феноменом, поставили аппаратуру и документально подтвердили наличие колебаний до шести баллов по шкале Рихтера. Институт ожил. Появились теории. Писались научные статьи. Защищались диссертации. Проводились эксперименты. Жизнь вокруг купеческого дома бурлила.
Плывун, как геологическое явление, наука предположила, но ни одно бурение грунта теорию подтвердить не смогло. Каверны и пустоты доценты и профессора из НИИ находили, а характерные для плывунов грунты нет.
На купеческом доме освоили не одну сотню тысяч рублей. Но на судьбе жильцов, как водится, научные изыскания не отразились. Так уж у нас исторически сложилось: наука сама по себе, люди сами по себе.
Потом Перестройка остановила Семипалатинский полигон, диссертанты из института разбрелись по шоп-турам в Польшу и Китай и, даже теоретический плывун покинул особняк. Ушел куда-то, оставив после себя пустоты в грунте. Во всяком случае, специалисты из НИИ, забирая свое оборудование из подвала, поставили именно такой диагноз. «Живите спокойно, но не увлекайтесь дискотеками: одной половиной дом висит над подземным провалом. И будет цел, пока держит кирпичная кладка». Иначе говоря, дом висел над бездной на дореволюционных яйцах.
Так, что осторожность Валеры не была лишней. Хлопнешь дверью – окажешься этажом ниже. А куда ниже, если живёшь на первом?
–Отфутболили? – Раюша, как и все последние пять лет, а ровно столько прошло со дня их весёлого бракосочетания, находилась в состоянии идеально сбалансированного холодного бешенства. – Тебе бы только мяч гонять! Опять грязный как свинья!
–Есть немного. – Валера мысленно прикинул скорость перехода от холодного бешенства к ядерному взрыву, который неизбежно должен был последовать за сообщением об увольнении. Выходило, что очень быстро. Вероятно, мгновенно. Такую скорость без специальной аппаратуры не зафиксируешь. Инстинкт самосохранения подсказывал, что с негативными новостями спешить не следует.
–Зато воды «немного» нет. – Сообщила супруга. – И вообще, лучше бы ты вагоны разгружал! Потел бы также, а денег было бы больше.
–Ты же знаешь, у нас на один вагон батальон желающих.
–У тебя всегда отговорка найдется, потому и сделать ничего не можешь. Ни квартиру поменять, ни на новую заработать.
