Надеюсь, нам с Александрами все-таки повезет, и в этом не будет ничего противоестественного: некоторые счастливчики выигрывают миллионы в дурацких играх на телевидении, и никто этому не удивляется, все радуются за победителя, завидуют ему, и телепрограмма на этом неплохо зарабатывает. А нам с Александрами судьба подкинула вот этот тяжеленький дипломатик. И уж наверняка там не продукты питания. Из-за его содержимого уже погибло десять человек на моих глазах. А это значит, что там домик на Канарах (как минимум). В принципе, меня порадует любая сумма денег. И отдавать их кому-либо я не собираюсь.
Я дохожу до метро «Проспект Просвещения» и сажусь в маршрутку. На работу я обычно езжу на маршрутном такси. Дорога занимает двадцать пять минут, и за это время можно двадцать пять раз прочитать стихотворение Владимира Маяковского «О советском паспорте». Однажды я прочитал его двадцать четыре раза, а когда начал читать в двадцать пятый, то четырнадцать пассажиров и водитель, не доезжая до кольца, выскочили из машины. Да, разлюбил наш народ высокую поэзию…
Добравшись до завода, я поднимаюсь на второй этаж, вхожу в раздевалку и здороваюсь за руку с тремя крепкими мужчинами. Вообще-то, в бригаде у нас числится двадцать один человек, но семнадцать – болеют, поскольку у них больничные со стопроцентной оплатой (если бы у меня было сто процентов, я бы простужался и болел гораздо чаще), так что мы пашем вчетвером – я, Слава, Иван Ильич и бригадир Власов.
Шестидесятилетний Иван Ильич (которого все зовут просто Ильич, потому что он здорово похож на Владимира Ильича – такой же маленький, с бородкой, и очень прыткий) восклицает:
– Ого, Игорь, видать, начальником стал, на работу с дипломатом ходит!
Ко мне подскакивает Слава Ершов (ему тридцать лет, он в бригаде самый молодой):
– Игорек, а выпить в твоем чемодане ничего нет? Организм клинит, не дай умереть.
– Ничего нет, и я на работе не пью, ты же знаешь – отвечаю я.
Седой пятидесятилетний Власов (он у нас бригадир) бурчит:
– Если ты не пьешь на работе, значит, ты гонишь брак, потому что невозможно работать нормально, когда руки трясутся. Так, кто сегодня бежит за «шилом»? Уже пятнадцать минут восьмого, пора зарядиться, а то так можно и план работы сорвать.
Токари сбрасываются по червонцу, и Славик Ершов как самый молодой и быстрый убегает к одному из подпольных торговцев спиртом (их на заводе четверо, и об их деятельности знают все, в том числе и начальство, но с работы почему-то не увольняют, только переводят из цеха в цех, как переходной вымпел в советское время).
Я ставлю дипломат в свой шкафчик и иду работать.
В цеху ко мне подходит Власов (он маленького роста и поэтому смотрит на меня, задрав подбородок):
– Игорь, сегодня твоя очередь подметать цех.
Я возражаю:
– Михалыч, я же в пятницу подметал.
– Мы с утра раскинули картишки – в подкидного, – и ты остался дураком, значит, тебе и подметать, уж не обессудь.
Я не соглашаюсь:
– Как я мог остаться дураком, если я не играл? Я же только что пришел.
– За тебя играл Кузьмич.
Кузьмич – это наш заводской электрик. Трезвым его никто никогда не видел, а пьяненький – он никого и ничего не видит. Меня всегда удивляет, как он обнаруживает перегоревшие лампочки и заменяет их на новые.
– Но Кузьмич не играет в карты, – говорю я. – Это любой тебе скажет. Он не отличит даму от валета.
– Кузьмич только держал твои карты, а ходил за тебя Славик. Но это не важно, – заявляет Власов, – важно, чтобы в цеху был порядок. Так что подметешь, а я потом проверю.
