Пребывание в доме, который так походил на съемочную площадку, не вызывало негативных эмоций, скорее смешанные чувства. Джефф, Мэри, Доминик и Аманда были просто людьми, с которыми она когда-то работала. Лорен повзрослела, и никто из них больше не имел над ней власти. Пребывание здесь разрушило чары.
Актеры разделились и стали исследовать комнаты. Мебель в гостиной стояла так же. Телевизор отсутствовал, полная стилизация под сороковые годы. Присутствовал отделанный деревом радиоприемник размером с холодильник в общежитии, и пианино, ноты, разложенные на подставке. На спинке дивана, как и на кресле-качалке, лежала большая вязаная салфетка. Зайдя на кухню, Мэри воскликнула:
– Мой фартук висит там же, где и всегда!
Лорен медленно обошла нижний этаж, заглянув в бабулину спальню в задней части дома. Она слышала, как Доминик и Аманда удивлялись присутствию даже самых мелких деталей.
– Срань господня! – сказал Доминик. – Помнишь эпизод, когда я разбил ту вазу и склеил обратно, чтобы папа не узнал? – Он поднял вазу с заклеенными трещинами. – Как, черт возьми, вы, ребята, это сделали? – Вопрос был адресован Майло.
Медленная улыбка расползлась по лицу Лаппина.
– Мистер Уортингтон настаивал на полном соответствии.
Лорен провела рукой по перилам и медленно поднялась на второй этаж. На съемочной площадке лестница вела в никуда. Верхний коридор простирался еще на десять футов в обе стороны, упираясь в стену. Когда детей отправляли наверх, в их комнаты, они поднимались по лестнице и ждали, пока закончится сцена. Там Доминик много раз щекотал ее, заставляя смеяться и доставляя неприятности как директору, так и тете Лорен. Лестница в этом доме, в отличие от съемочной площадки, предположительно вела в настоящие спальни.
Она ходила из комнаты в комнату, тщательно разглядывая свое окружение. Комната родителей была такой же, какой она ее помнила, вплоть до покрывала на кровати и комода, на котором стояла черно-белая свадебная фотография в рамке. Она уставилась на фотографию, мысленно сравнивая Джеффа и Мэри с их героями, Джеральдом и Мэрион. И Джефф, и Мэри достаточно постарели со времени шоу. Лицо Джеффа стало немного грубоватым, он набрал вес, в основном в области живота. По голливудским стандартам, себя запустил, но отлично вписался бы в возрастную группу в Канзасе. Мэри, с другой стороны, выглядела сногсшибательно. Во всяком случае, лучше, чем когда-либо. Благодаря этому шестидесятилетняя женщина с седыми волосами и в очках в темной оправе являла собой настоящее воплощение крутости.
В комнате Тома на одной стене висели спортивные флаги и ленты. Лорен подошла к тумбочке, открыла верхний ящик и улыбнулась, увидев Библию там, где она всегда была. Тома Барлоу терзало так много духовных дилемм, что эпизоды часто заканчивались тем, что он просто открывал хорошую книгу в поисках ответов. Она сомневалась, что Доминик когда-либо читал Библию. Если бы у Тома Барлоу имелся злой близнец, им был бы Доминик Ингрелли.
Лорен продолжила путь и оказалась в комнате девочек. В шоу Дороти и Энн делили одну комнату. Две односпальные кровати, разделенные тумбочкой с лампой. Она на мгновение встала между ними, разглядывая лоскутные одеяла. По сюжету, они были сшиты с любовью и заботой бабулей Барлоу. Лорен провела рукой по тому, что когда-то было ее кроватью. Выглядело похоже, но ощущалось как будто неправильно. Она нахмурилась, когда попыталась понять разницу. Ткань была более гладкой на ощупь. Может быть, больше синтетики и меньше хлопка? Она пожала плечами. В любом случае достаточно похоже.
