Чему удивляться, что Кинг не стремился афишировать кто он, хотя в мире двуликих скрыться было довольно сложно: нелюди чуяли друг друга. Когда Говарду было двадцать пять он познакомился и женился на Эльсберет, своей первой и единственной любви. Эль, как ласково он называл жену, родила ему дочь, Александру. Полукровку: наполовину ведьму, наполовину некроманта.
Подобные браки и тем более подобные дети не приветствовались среди чистокровных, их боялись не меньше, если не больше остальных. Считалось, что полукровки обладают огромной силой, но нравственно неустойчивы, так как столкновение двух столько разных видов может дать непредсказуемый результат.
Повзрослевшей Алекс тоже приходилось скрывать свою двойственность, ведьмовские навыки могли помочь в этом, и часто ее принимали за обычного некроманта. Но были и те, кто жил уже достаточно долго и с легкостью видел истинную суть девушки. Больше всего, конечно, ее боялись люди, вообще лишенные каких—либо способностей и сил. Для этих слабых существ она и подобные ей двуликие всегда оставались париями, несмотря даже на двухсотлетний договор о мире.
Трезвонил будильник, а может это был мобильный и голова Алекс просто разрывалась изнутри. Создавалось ощущение, что маленькие снаряды без конца бомбардировали ее мозг. Нащупав подушку и запустив ею в причину зубодробящего шума, какой бы она не была, девушка ощутила мимолетное удовлетворение. Она не осознавала, насколько сильно вымоталась, пока не добралась до дома и не провалилась в беспамятство.
Это всегда был тяжелый, полный мрачных неясных видений, сон. Часто ей снились те, кого она вызывала с ТОЙ стороны, мертвые и немертвые одновременно. С запавшими глазницами, с высохшей кожей, но неизменно осознающие кто они и что. Думать для мертвых было несвойственно и еще ни разу Алекс не доводилось видеть, чтобы пробужденные обладали сознанием, как правило, они лишь отвечали на вопросы, ведь их мозг функционировал лишь на два—три процента. Этого хватало, чтобы говорить, слышать и выполнять двигательные функции.
После сеанса Алекс доезжала до квартиры, принимала душ и падала на кровать, зарываясь в кокон из одеяла. Обычно подобное забытье продолжалось дня два, но в случае с Мэтью, ей досталось сильнее. Может, сказалось и то, что на это раз жертвой был ребенок, но Алекс буквально упала в обморок, едва переступив порог собственной квартиры и практически ползком добравшись до кровати. В этот раз снов не было, только темнота и больше ничего. Ее сознание уплывало за грань реальности, где даже сновидения не могли достать ее.
Надоедливый, раздражающий звук повторился, вырывая девушку из липкого небытия и, на этот раз, намертво вцепившись в нее клещами. Алекс с трудом разлепила веки, стараясь сфокусировать взгляд на настенных часах и одновременно с этим определить источник шума. Она все еще чувствовала себя истощенной и похожей на разбитый сосуд, из которого вытекала жизненная энергия. Звук опять ворвался в ее уставший мозг, словно набат, неприятно резанув по ушам. Кто—то звонил в дверь. Настойчиво и упорно, и Алекс мысленно пожелала ему все муки ада.
— Или я убью тебя сама, — прошипела она, кое—как выпутавшись из одеяла.
Соскользнув на пол, начала придумывать и тихо перечислять все те муки, что ожидали незваного гостя. Звонок повторился, но на этот раз пронзительно заверещал на одной длинной ноте. Кто бы там ни был, он явно злоупотреблял терпением некроманта.
