— А ну, вылазьте! — скомандовал голос. — Да банки с огурцами мне не переколотите!
Мы послушно выбрались на свет божий. После темного подвала даже сумерки казались ясным днем. Та самая тетка, которую мы уже видели, стояла, уперев руки в боки, и с осуждением рассматривала наши смущенные физиономии.
— Дачники, — с непонятным удовлетворением констатировала она. — Дачники, а туда же! Алкоголики!
— Мы не алкоголики, — забухтел братец. — Нельзя же вот так сразу черт знает в чем обвинять! Вы вот зачем живого человека в погребе взаперти держите? Может, ему с сердцем плохо?
— С сердцем ему хорошо, — отрезала хозяйка. — Иначе не пил бы у свата неделю. На собственно горбу приперла и — в изолятор! А сватья со своим Михой пусть сама разбирается.
— В изолятор? — заинтересованно переспросил Кеша. — И надолго?
— Так дня на три, — махнула рукой тетка. — Протверезится окончательно, и выпущу. А иначе сбежит не к свату, так к куму. И начнется вторая часть Марлезонского балета, — неожиданно добавила она. Кеша поперхнулся.
— А на замок запирать зачем? — не удержался от вопроса Борька.
— На замок, чтобы дружки его не выпустили раньше сроку. Сено некошено, дров опять же привезти надо, а они хвать бутылку — и в овраг, как партизаны, чтоб их… — тетка потрясла смуглым кулаком и запахнулась в шаль. — Ну ладно, дачники, проведали Гришку и идите себе.
— Вы уж простите, что так вышло, — принялась извиняться Сонька. Но хозяйка только кивнула и неспешно направилась по своим делам.
Домой мы вернулись к тому времени, когда собрались отчаливать накормленные ужином и напоенные чаем археологи. Череп, кости и монетку они упаковали и забрали с собой, пообещав назавтра приехать, чтобы в спокойной обстановке покопаться в нашем подвале. Насчет спокойной обстановки, это они, конечно, загнули. Но если есть желание, пусть копаются, может это заставит папулю поменять, наконец, злосчастные трубы. Вот только я не поняла, почему Макрайстер таким волком смотрел на отъезжающих. Пара косых взглядов, брошенных англичанином на Диму и Дениса, выражали откровенную неприязнь и раздражение. Но в тот момент мне было не до рассуждений — встала проблема устройства на ночь Соньки с Кешей и приблудного иностранца, а оборудованных спальных мест для размещения гостей было пока явно недостаточно.
Так что пока мамуля и Аллочка, передумавшая в связи с благополучным возвращением деда эвакуировать детей в город, принялись накрывать стол к ещё одному ужину, я решила заняться обустройством ночлега. Правда, Сонька заявила, что они с Кешей могут устроиться и в трейлере, но там после поисков пистолета царил такой бардак, что разгребать его пришлось бы битый час.
Да и о каком трейлере может идти речь, когда у нас есть такой большой Дом! За минувшее время я успела привыкнуть к его несуразной планировке и к тому, что в каждой комнате имеется минимум две двери, так что все помещения на каждом из этажей можно обойти по кругу.
Так как внизу две отремонтированные спальни были уже заняты родителями и дедом, я забралась на второй этаж. Соньку с Кешей вполне можно устроить в той комнате, где я по утрам обычно пью кофе на подоконнике, созерцая рассвет над Рузняйкой. Ничего, это не самая большая жертва, которую можно принести ради лучшей подруги. А то, что стены не оклеены и пол не покрашен — ерунда, куда сложнее дела обстояли с кроватью. Огромное двуспальное ложе арабского производства, поставленное на попа во дворе под навесом, втащить наверх по загнутой буквой «г» лестнице было в принципе невозможно.
