Охота на Елену Прекрасную, или Бляховка Open-air - страница 31
Этого монстра презентовал нам один папулин приятель, сообщив, что сам он когда-то получил его в наследство от тещи. Борька надеялся, что ложе можно будет разобрать и втащить в нужное помещение частями, чтобы потом собрать на месте. Зная способности своих родственников, я не сомневалась, что эта операция стала бы смертным часом для древней кровати. Поэтому, побегав с портновским сантиметром со второго этажа во двор и обратно, я нашла решение проблемы. Оставалось только заставить других согласиться на рискованную операцию.
Я меланхолично прихватила с подоконника оставленную утром чашку с недопитым кофе и пепельницу и отправилась в столовую.
Когда братец услышал, что ему светит поднимать на веревках арабскую кровать в окно второго этажа, причем не завтра и не через неделю, а именно сейчас, он едва не подавился жареной сосиской.
— Какого черта? — завопил он, откашлявшись. — Нельзя было это сделать днем, а не темной ночью?!
Пришлось ему напомнить, что днем нам было не до этого.
— Может, не надо? — робко попытался поддержать Бориса Кеша.
— Надо! — отрезала я. — Сейчас, по крайней мере, все в сборе, так что управимся быстро. Да и ничего сложного — никуда лезть не надо, веревка уже висит на тополе, просто привязать, подтянуть и втащить. Вот и вся работа! Всё равно это давно нужно было сделать, только кое у кого сообразительности не хватило, — я с торжеством взглянула на папулю, который в глубокой задумчивости доедал омлет с сыром. Папуля машинально кивнул, явно не понимая, на что подписался.
Глава шестая
Не знаю, что бы подумали бляховские аборигены, увидев, чем мы занимались в потемках. Больше всего это напоминало подготовку к смертной казни через повешение.
Как ни странно, но кровать до уровня окна мы все же подтянули. Толстую тополиную ветку, нависавшую над крышей дома, папуля весной использовал для поднятия необходимых для ремонта этой самой крыши материалов. Для этой цели он обмотал основание ветки куском рубероида и перекинул через него веревку. Как при этом не свалился — непонятно.
Мы отыскали трос покрепче, привязали его к болтавшейся веревке (предварительно отвязав от неё старое ведро с какой-то застывшей субстанцией) и через минуту имели вполне удобоваримый подъемник.
Несчастная кровать, скрипя деревянным каркасом, взмыла на уровень второго этажа и была поймана за ножку высовывающимся из окна, с которого предусмотрительно были сняты рамы, Кешей. После чего возникла пауза.
— Тащи её, — руководила снизу Сонька, — затаскивай внутрь!
— Чуть опустите, — потребовал Кеша. — Не так низко, выше теперь! И идите кто-нибудь сюда, я один не справлюсь — слишком тяжелая!
— Я иду, — заорал Борька и отпустил трос.
Нет, я, конечно, понимаю, что в семье у нас принято вначале делать, и только потом думать. Но если кто об этом не знает, то впечатление остается сильное.
Собственно, кровать поднимали папуля и Борис, а дед только для проформы придерживал конец троса. Так что когда папулины ноги оторвались от земли, а кровать с грохотом саданула по подоконнику, дед неожиданно для себя оказался в роли противовеса, который единственный удерживал и норовящее рухнуть вниз арабское ложе, и родного сына, повисшего на тросе в метре от земли.
Через пару секунд я, Сонька и Аллочка пришли ему на помощь, вцепившись кто в папулю, кто в трос. Ещё через минуту нам удалось восстановить статус кво, и Кеша с подоспевшим Борькой втащили таки упирающуюся всеми ножками кровать в окно. Макрайстер пришел в себя гораздо позже. Он и с самого начала не слишком понимал, что мы затеяли, так что, похоже, принял происходящее за некий национальный вид спорта. Кто-то лазает по столбу, кто-то бегает с камнями, а мы на сон грядущий кровать поднимаем.