Не злоупотребляя терпением своего супервайзера, Алекс, быстро спустился с насыпи, и, перепрыгивая с кочки на кочку, добрался до погонщиков волов, перекинувшись с их десятником несколькими словами. Пока Генри на повышенных тонах требовал от механика, убеждавшего его вчера, что машина в идеальном порядке, принять меры к экстренному устранению неисправности, погонщики, крича один другому, передали по колонне какое-то сообщение.[14]
– Я гарантирую! Если отсюда, – Генри указал на трубу парового механизма. – Если отсюда в течение часа не пойдет дым, и это чудовище не оживет, ты у меня с кайлом сдохнешь на этой стройке!
Погрузившийся по пояс в нутро железного зверя механик расслышал только последнюю часть угрозы. Так происходило каждый раз, когда новая машина ломалась. Во всем мире это был чуть ли не единственный экземпляр, способный делать экскавацию грунта.
– Алекс! Что происходит?! – Генри, спустя четверть часа обнаружил, что вдоль каравана волов быстро, практически бегом, двигалась шеренга из нескольких сотен китайцев в войлочных шапочках с плетеными корзинами за спиной.
Крикнув несколько слов их главному старцу, который появился возле насыпи в первых рядах, Алекс тут же отчитался перед супервайзером:
– Триста человек помогут нам не остановиться. Старейшина Ли командует этим людом, так что мы можем быть спокойны. Спустя шесть часов, когда эти устанут, им на смену придут новые.
Вокруг будущей насыпи железной дороги развернулось грандиозное движение. Какая-то неведомая сила (это был старик Ли) организовала разделение труда, поставила старших на каждом участке и контролировала происходящее, находясь рядом с русским инженером. На некоторое время цивилизация паровых машин, парализованная разрывом масляного шланга, была вынуждена отступить и признать совершенство древнего китайского способа выполнения поставленной задачи. Дисциплина и организованность, плюс нужное количество исполнителей, создавали эффект волшебства, перемещая битый камень в нужное место в нужные сроки.
Спустя час Генри, отмерил длину вновь отсыпанной основы под железнодорожный путь, после чего пришел в неописуемый восторг, свойственный лишь детям и курителям опума:
– Боже мой, Алекс! Да вы фокусник! Нужна ли нам эта паровая машина?
– Мистер Харрис, – Алекс снял кепи и платком промокнул лысеющую, коротко стриженую голову, – механизация нашей работы, это независимость от местного населения. Это сейчас мы обратились к их помощи, а при правильной постановке вопроса мы бы смогли даже завоевать их симпатии. К примеру, если бы помогли осушить болота…
Генри, не переставая восхищаться оперативностью и смекалкой русского инженера, несколько раз прошел насыпь, отдавая команды и распоряжения, будто почувствовал вкус удачи. Его настиг кураж, такой свойственный молодым авантюристам.
– Оставьте, Алекс, свои предрассудки! Вся эта свора людей с косичками интересует нас исключительно как рабочая сила и потребители опиума! Вы ведь понимаете, почему компания имеет шесть корветов и такой авторитет в акватории ближайших морей?
Мистер Генри Харрис, занимавший в компании далеко не последний пост, даже среди своих коллег выделялся высокомерностью и пренебрежительным отношением к китайцам. Молодой человек, не стесняясь в выражениях, восхвалял мощь и влиятельность своей фирмы, возникшей, по его мнению, исключительно благодаря британской решимости, деловой хватке и инстинкту колонизаторов.
