– Скажешь тоже. Во-первых, брала его в проверенном магазине. Он действует только на продукты. А во-вторых, я не собираюсь забираться в холодильник, а если бы и собралась, то полчаса не критичны. Да и хватит меня пугать, нет таких артефактов времени, чтобы на целого оборотня влияли.
Через пять промаринованные зайцы отправились в прогретую духовку на сорок минут.
– Ну, скоро вы там? – в кухню заглянул Никита, принюхался, погрозил сестре пальцем. – Ой, Марина, будешь у меня летать… – и исчез вновь.
– Так, я руки помыл и готов ужинать, – широкоплечий Василий уселся на своё место и протянул руку за куском хлеба.
– Вася, – Марина быстро отодвинула тарелку, наполненную доверху вкусным хлебом. – Растолстеешь на мучном. Будут не мышцы, а жир.
– Я не девица, чтобы талию соблюдать, – медведь извернулся и всё же добыл себе кусочек.
– Я папе пожалуюсь! – Марина накрыла хлеб белым полотенцем. – Вася, вынимай кролика. Вова, зови остальных есть.
Наконец семья села ужинать.
Марина сложила ладошки перед собой.
– Ник, скажи, что нашли сегодняшнюю машину и с девушкой всё в порядке.
Никита посмотрел на сестру и произнёс:
– Марина, я знаю, что ты расстроена. Наши люди сейчас допрашивают охранников в тех барах, где ты отдыхала вчера и сегодня. Возможно, они знают, что за машины у них были, и кто эти оборотни. Также усилены посты на дорогах, останавливают все похожие машины.
– Я очень надеюсь, что та девушка не пострадала, – лиса погрустнела.
– На сегодня все разговоры о работе забыть и отдыхать, – отдал команду Иван всем, заходя на кухню.
– Пап, а может, тебя женить? – заговорила Марина, поднося вилку ко рту. – Ну, чего ты всё один да один.
Иван Максимович удивлённо посмотрел на дочь, перевёл взгляд на сыновей и неожиданно покраснел.
– Так у тебя кто-то есть на примете? – четыре пары глаз выжидающе посмотрели на отца.
– Лучше бы о работе говорили, – большой кусок зайца в момент исчез в медвежьем рту.
13. Глава 13. Мэр
Главное управление охраны и сыска Города тысячи оборотней было красивым, высоким и с огромной вывеской на фасаде.
Каждый раз Марину Николаевну пробирали мурашки, стоило ей лишь приблизиться к зданию.
Она сама не знала почему, но, переступая через порог государственного учреждения, мурашки куда-то испарялись, и лиса успокаивалась.
«Первый рабочий день, опаздываю. Будь она неладна эта рубашка!», – с раздражением подумала она.
Девушка утром спустилась к завтраку, одетая в строгий синий костюм и такого же цвета рубашку.
– Марина, – прошепелявил папа, запихивая бутерброд целиком в рот и запивая его чаем. – Сегодня сам мэр приезжает поздравлять учеников Академии с поступлением на службу. Первый раз за двадцать лет тридцать сыскарей пополнили наши доблестные ряды. Обычно не больше пяти.
– Я готова, едем! – девушка схватила кусок хлеба и намазала на него джем.
– Мари, рубашка должна быть белая! Иди и меняй, Никита тебя подбросит, а мне уже некогда ждать.
– Папа-а-а, – застонала девушка, роняя бутерброд на тарелку. – Что ж ты раньше не сказал?
Ровно через пять минут Марина была внизу в белой блузке, но отца уже и след простыл. Пришлось ехать с улыбающимся и подначивающим братом.
– Точно не передумаешь? Это тебе не Академия. Придется пахать в «поле», задерживаться допоздна и света луны порой не замечать?
– Точно, точно! Ты на дорогу смотри. Опаздываем, – Марина включила телефон, табло показывало без пяти девять.
