– Он и в прошлом году с кислым лицом сидел. Улыбнулся бы хоть для разнообразия.
– Его уже не переделать. Пошли, – я сделал несколько шагов и взгляд сам собой метнулся на одно из окон на втором этаже.
Всё произошло довольно быстро, буквально за секунду, но, тем не менее, я хорошо успел разглядеть в окне женское лицо. Придерживая рукой занавеску, женщина смотрела на меня, а когда взгляды встретились, молнией отпрянула от окна. Сейчас там слегка покачивалась занавеска.
– В каком номере остановилась тётя Шура? – спросил я у Люськи.
– У-у… На третьем этаже…
– Не-е, тогда не подходит. Слушай, то окно не Ёлкино?
– Которое?
Я уже хотел вытянуть руку и указать на оконце, как внутри что-то оборвалось и тело бросило в жар.
– Глеб, ты чего? О каком окне ты говорил, Глеб!
– Не может быть, – шептал я.
– Ты меня пугаешь.
– Это мой номер, Люська, – крикнул я, сорвавшись с места. – Мой номер!
– Подожди. Глеб, да остановись, что случилось?
В холле я чуть не налетел на Феликса. Он опять собирался выйти на улицу, и когда я дёрнул на себя дверь, состроил такую гримасу, как будто я пытался его убить. На лестнице я встретил отца.
– Глеб, ты мне нужен.
– Не сейчас, пап.
– Глеб, постой, – кричала из холла Люська.
Пани Вержвецкая вышла из своего номера; моё шумное появление заставило её насторожиться и спешно прижаться спиной к стене.
– Что за бестактность и неорганизованность!
Наплевав на её ворчание, я рывком распахнул дверь, уставившись на занавеску. Всё верно, минуту назад именно от этого окна отстранилась женщина в белом. Не уверен, что она полностью облачена в белые одежды, но на голове у неё точно была белая косынка или платок. Но что ей здесь понадобилось, с какой целью зашла ко мне, таращилась в окно, а потом позорно бежала? Стоп! И кто это мог быть? Я начал судорожно перебирать в голове всевозможные варианты. Ёлка, Ксения, горничная Ада, горничная Яна…
– Глеб, – Люська вбежала в номер и привалилась к распахнутой двери. – У тебя с головой всё в порядке?
Я рассказал про незнакомку у окна. Люська закрыла дверь и подскочила к окну.
– Перепутать не мог?
Вместо ответа я зло бросил:
– Смотри на улицу, я сейчас.
Проверить стоило, во избежание всяческих сомнений и кривотолков. Я вышел на улицу, спустился по ступеням, задрал голову и махнул сестре рукой. Люська тоже махнула.
– Ты меня видела? – спросил я, вернувшись в номер. – И я тебя видел. А перед этим видел тётку. И только не надо мне говорить про глюки или разыгравшееся воображение.
– Проверь, вещи на месте.
– Что? – я удивлённо посмотрел на сестру.
– Вещи, говорю, проверь.
– В «Камелоте» не так много женщин, и почти все приходятся роднёй, – я открыл шкаф.
– Дальней роднёй, – задумчиво ответила Люська, рассматривая широкий подоконник.
– Вещи на месте.
– Есть ещё персонал: управляющая, горничные.
– Юлия Анатольевна исключается. Та женщина… Она была молодая, лицо худое. Вроде бы. Я не успел разглядеть.
– Будет тебе урок на будущее, уходя, закрывай номер. Помнишь, Алиска рассказывала, как в Турции горничная у них из номера часы и телефон стибрила?
– Помню, но здесь совсем другое.
– То есть ты уверен, что в твой номер женщина проникла не с целью поживиться чем-нибудь ценным?
– Самый ценный у меня телефон, и он в кармане. А мои шмотки её вряд ли могли заинтересовать.
– Не скажи, Глеб, не скажи, – Люська села на корточки, заглянула под кровать, потом проверила шкаф и поочерёдно открыла дверки двух прикроватных тумбочек.
