Я снял шапку, бросил её в кресло и увидел у круглой ножки чёрную зажигалку.
– Глеб, я могу ошибаться, но, по-моему, мы вляпались в неприятную историю. И ещё, – Люська опасливо осмотрела номер и тихо спросила: – Тебе не кажется, что время идёт слишком медленно? Неправдоподобно медленно.
Глава пятая
Праздничный салют
Ужин в честь юбиляра начался с торжественного прохода гостей в столовую, где в самом центре стоял красиво сервированный стол. В глаза бросалось изобилие блюд.
Облаченный в смокинг Всеволод Всеволодович, подтянутый и бодрый, он словно скинул пару десятков лет, сидел во главе. По левую руку от старика устроился Иван, справа села пани Вержвецкая. Мы с Люськой заняли свои места одни из последних.
По большому счёту праздничный ужин прошел зачётно. Драйва, конечно, не хватало, но учитывая, что большинство присутствующих далеко не подростки, ждать от них каких-нибудь безумств и крутой веселухи было бы глупо.
Всеволод Всеволодович пребывал в ударе: много шутил, смеялся, травил анекдоты и требовал, чтобы все участвовали в разговоре.
– Феликс, – обратился он к притихшему парню. – Ты ничего не ешь, молчишь, всё в порядке?
– Д-да, – рассеяно ответил Феликс, одарив Деда беспомощной улыбкой. – Предлагаю выпить за ваше здоровье.
– Хи-хи-хи, – рассмеялась тётя Шура. – Какой своеобразный тост. Вы только вдумайтесь, друзья мои, иногда мы выдаем такие ляпсусы. Феликс сказал «Выпьем за здоровье». Хи-хи… А я поставлю вопрос иначе, совместимы ли эти вещи: спиртное и здоровье?
– Мать, не начинай, – шёпотом попросил дядя Саша.
– Подожди, Саша, я хочу внести ясность. Друзья, после каждого глотка спиртного, кислород прекращает поступательные действия к клеткам головного мозга, и как следствие происходит гидроксия…
– Гипоксия, – поправил её Ларик. – То есть кислородное голодание.
– Хм… Гипоксия. Именно гипоксию мы ошибочно воспринимаем расслабляющим эффектом, а в это самое время мозг уменьшается в объёме, и гибнут десятки тысяч электронов.
– Может быть, вы имели в виду нейроны? – с лёгкой усмешкой спросил Ларик.
– Нейроны, – согласилась тётя Шура и смутилась.
– И зачем нам знать, что происходит в мозгу, позвольте вас спросить? – пани Вержвецкая подняла бокал и улыбнулась: – За тебя, Сева! Твоё здоровье!
Ксения больше пила, чем ела, и примерно через час начала поздравлять всех с Новым годом. Ёлка хотела увести мать в номер, но та воспротивилась.
– Оставь меня в покое, дорогуша, я отлично себя чувствую. А давайте выпьем за нашу тетю Валю.
– Мама, какая тетя Валя, что ты говоришь?!
Ксения засмеялась, махнула рукой и уставилась на пани Вержвецкую.
– А эту бабку я, кажется, знаю. Она у нас бухгалтерский учет в институте вела.
Пани Вержвецкая нашла в себе силы, чтобы проглотить оскорбление и смолчать. А вот Всеволод Всеволодович громко рассмеялся, хлопнул в ладоши и предложил всем немного передохнуть.
– Передохнуть или передохнуть? – неожиданно громко спросила Ксения. – Договаривайте, на какой слог ударение ставить: на третий или на четвёртый.
– На последний слог, – хмуро ответил Дед.
Гости разбрелись по первому этажу. За время их отсутствия Яна и Ада заменили посуду, сменили салфетки и даже успели пропылесосить.
Я откровенно скучал, краем уха прислушиваясь к разговорам разбившихся на группы родственников.
В гостиной у камина напротив друг друга сидели пани Вержвецкая и Дед.
– Прага – чудесный город, – говорила старуха. – Ты знаешь, наверное, я смогла бы там умереть.
