– Санька вернется только через неделю, – отмахнулась я. – Лучше я у Щеглова спрошу.
– Бога ради. – Панов все вертел кожный лоскут. Видно было, что он уже зациклился на нем, и я спокойно отправилась к Юре выяснить насчет полых зубов.
Марина Маренич, по-женски более скрупулезная, чем Панов, но ни в коем случае не медлительная, еще пока не нуждалась в моем присутствии, хотя мне хотелось с ней поболтать на некоторые отвлеченные темы. Приближался заветный день моего бракосочетания с любимым мужчиной; вдумчиво гулять по магазинам мне было некогда, оставалась робкая надежда, что свадебный наряд – не белый, конечно, с фатой, а что-нибудь поскромнее мне сошьют в ателье, но, стоило мне сунуться в единственное наличествующее в районе моей работы ателье, чудом уцелевшее в окружении бутиков, там быстренько охладили мой пыл тем, что на пошив нарядного туалета им требуется не меньше двух месяцев. И предложили взять платье с кринолином напрокат. Но я отказалась. Добрые люди мне подсказали, что у Марины есть чудная портниха, которая в состоянии сварганить приличный туалет буквально за два дня, поэтому я расслабилась и решила, что времени у меня еще уйма, главное, не забыть за два дня до бракосочетания поговорить с Маринкой.
– Юра, – сказала я с порога, появившись в его кабинете, – ты видел когда-нибудь полые зубы?
Если я рассчитывала ошарашить его этим вопросом, то расчет себя не оправдал.
– Видел сегодня утром, – спокойно ответил Юра, правя экспертное заключение.
– Интересно, где? – заорала я, и Щеглов поморщился.
– Да не вони ты так. У твоего страшилища как раз такие полые зубы.
– Ты вообще понимаешь, о чем я говорю? – пританцовывала я вокруг него, а он исподлобья наблюдал за моими телодвижениями.
– Понимаю. У трупа, который я вскрыл по твоей просьбе, зубы имеют полость. По крайней мере, клыки.
– А почему ты мне ничего не сказал при вскрытии?
– О Господи, да я вообще не придал этому значения. Вот ты завопила, я и вспомнил. Это же никак не связано с причиной смерти, согласись.
– А где этот труп? Еще в секционной?
– Нет, уже зашили и убрали в холодильник, а что?
– А нельзя его вытащить?
– Знаешь, Маша, – вздохнул Щеглов, – когда ты тут клубишься, я перестаю понимать, на что я сдался. Мне кажется, что это ты руководишь моргом, а я так, зашел случайно. Не была б ты членом семьи сотрудника бюро…
Я схватила его за руку и потащила из-за стола.
– Юрочка, миленький, пойдем, посмотри на труп, который Панов вскрывает.
– Да зачем? – вяло сопротивлялся Юра, пока я волокла его по коридору, благо до первой секционной было не очень далеко.
– Посмотришь и скажешь, могли ли повреждения на трупе быть причинены полыми зубами вампирюги.
– Маша, ты бы сказок на ночь поменьше читала, – посоветовал Щеглов, уже входя в секционную.
Теперь за кожный лоскут с шеи схватился Юра, они с Пановым буквально выдирали его друг у друга и в конце концов приняли решение отсепаровать его, к чертовой бабушке, совсем и отправить медико-криминалистам на третий этаж.
– Ну что? – спросила я, не поняв, к какому выводу они пришли.
– Нет, Маша, в данном случае действовал более острый предмет, – покачал головой Юра. – Но в принципе похоже.
– А на повреждения на шее криминалиста похоже? Ты же их видел, Юра, а?
– Видел. Похоже. Но криминалист, слава тебе господи, пока не умер, и его шейку мы на исследование не пошлем. Когда ты успокоишься?
