Охотница за насекомыми - страница 13

      Надоело ей, конечно, быстро. Вторичный комик это не смешно. И вернулась Уля к своему любимому давно отработанному образу Печальной дамы, который приносил немало пользы, особенно от таких, как Ася. Люди считали ее взятый на себя вид грустным настроением и старались ее развеселить, развлечь, подбодрить, короче, внимание шло потоком.

      Пусть лучше ее развлекают.

      Она наблюдала, как подруги и сокурсницы выходят замуж, обзаводятся семьями, рождают детей. Это было перспективно и заманчиво. Но просто так “влюбляться” Уле давно расхотелось, спасибо ее первому возлюбленному. Уля задумалась о замужестве, как о карьере. В принципе, всё просто. Есть она, привлекательная для мужчин женщина. Есть мужчины, которыми она вполне может заинтересоваться в плане совместного проживания. Задачи поиска были несложные: достаток, социальная перспектива, внешность.

      Единственное, до чего нельзя доводить сразу – до интима. Не допускать! Она будет женщина с высокими моральными устоями, до замужества ни-ни. А там уже “женится, никуда не денется”.

      Но с Барковым сразу все ее сырые ещё (по младости её лет) теории пошли не туда.

      Итак, Уля отметила его перспективность и запечатлела на подкорке сей целевой проект. Потом она узнала, что он женат. Это было, конечно, неприятно, но отмены проекта не случилось. Однако… ситуация ерундовая. В жены он ее взять не сможет, а для любовных отношений нужен – что? – правильно, секс. И секс хорошего качества, ведь любовниц заводят именно для этого. А это как раз то, что Ульяна дать не может. Ну нет у нее потребности в этом странном нелепом содружестве организмов… Она допускает, что мужчина, находясь ближе к животному, нуждается в оном, но она – женщина, существо возвышенное…

***

      Был вечер, большая часть работников предприятия “Препарат” уже ушла. Улю задержала последняя партия препаратов, на которую она заканчивала наклеивать этикетки. Поставив последний пузырек в коробку и довольно оглядев свой трёхдневный труд, она понесла коробку в холодильник, который был на втором этаже здания. Зайдя в помещение, в котором было с десяток разнокалиберных холодильных установок и морозильные камеры, она открыла приписанный ей агрегат и поставила коробку на полку с надписью “Скибонова У.В.” Поглядев, что стоит на соседних именных полках, и не найдя на них превышения ее результатов, она удовлетворённо захлопнула дверцу и собралась на выход.

      Но тут в помещение заглянул Барков.

      “О, Ульяна Викторовна! Мы всё работаем! Как это похвально для молодого специалиста”. Между директором и сотрудницей Скибоновой как-то сам собой выработался несколько шутливый тон, который Уля всячески поддерживала, иногда выходя за рамки дозволенного, шутя порой как с приятелем, но, видя, как недовольно корёжится лицо директора, она быстро восстанавливала приличествующие рамки общения.

– Да, Станислав Викторович, как видите. Трудимся в поте лица. Совершаем трудовые прорывы.

– Зайди-ка ко мне, хочу тебя отблагодарить за твой ударный труд.

– Почетную грамоту будете вручать?

– Лучше – медаль за заслуги.

      Заведя Ульяну в кабинет, Барков достал бутылку коньяка из подарочной упаковки и открыл ее. Уля сначала думала, что он ей коньяк хочет подарить, но когда напиток полился по двум бокальчикам, ей стало немного не по себе.

      С одной стороны, она хотела, чтобы начальство ухаживало за ней, приняло в свой круг, поделилось бы статусом и материальным достатком. А с другой стороны, она прекрасно знает, что происходит с отношениями после… отношений. То, что Барков решился именно сегодня нарушить эту субординацию между начальником и подчиненной, она чуяла уже совершенно явственно. Надо было срочно спасать ситуацию.