В обеденной комнате за длинным столом уже сидела сплоченная компания рыболовов. Они выглядели приятными парнями, и мистер Макканн с удовольствием присоединился бы к ним, но они обсуждали сегодняшнюю ловлю со стенки шлюза с таким количеством специальных словечек, что Диксон посчитал, что его восхищение Исааком Уолтоном еще не дает ему права вмешиваться в столь эрудированную дискуссию. Хозяин, похоже, полагал то же самое, потому что отодвинул для него стул в другом конце стола, напротив какого-то молодого человека, увлеченного чтением книги. Диксон пожелал ему доброго вечера и получил несколько неопределенный ответ. Похожий на студента юноша пил бульон из чашки и, насколько смог разглядеть Диксон, читал что-то французское. Мистера Макканна никогда не интересовала французская литература. Язык он знал плохо и слегка стыдился этого.
Еще один постоялец вошел в столовую и устроился неподалеку от молодого человека. Этот новый обедающий тоже был молод – не старше тридцати трех – и обладал тем типом внешности, который Диксону всегда хотелось иметь. Он был высоким и худым, даже жилистым; лицо его было тонким, изящной лепки и настолько загорелым, что волосы над ним казались странно светлыми; руки тоже были загорелыми и красивой формы, но его предплечья, насколько позволяли разглядеть манжеты рубашки, были излишне мускулистыми, будто у кузнеца. Глаза его были светло-голубыми, словно они слишком часто смотрели на солнце, а маленькие усики – цвета соломы. Голос у незнакомца оказался тихий и приятный, а слова он выговаривал отчетливо, словно иностранец.
Он производил впечатление человека, расположенного к беседе, но, к разочарованию Диксона, диалог вышел односторонним – его участие в разговоре ограничивалось одними вопросами. Новоприбывший проявил недюжинное любопытство, он хотел узнать об округе буквально всё: кто и в каких домах живет, каково расстояние между деревнями, какие суда стоят в какой гавани и прочее в том же духе. Приятно улыбаясь, он забросал Диксона множеством вопросов, на которые тот не знал ответов. Подозвали хозяина гостиницы, тот оказался более информированным и ответил почти на все вопросы, кроме одного: когда его спросили, есть ли в округе дом под названием Даркуотер, хозяин огорченно покачал головой и ответил, что не знает такого. Спрашивающий был явно разочарован.
Литературный юноша участия в разговоре не принимал, а рассеянно ковырял вилкой в тарелке с форелью, не отрывая глаз от книги. Форель, как оказалось, выловили сегодня именно те рыболовы, что присутствовали в зале, и сейчас на другом конце стола они в красках расписывали процесс ее поимки. Юноша попросил у хозяина добавки и получил ее, но от последовавшей затем баранины отказался, удовольствовавшись сыром. Диксон же и его любопытствующий «собеседник» съели все, что было перед ними, и закончили ужин стаканом портвейна, повернувшим разговор на тему Испании и ее красот. Затем третий постоялец встал и откланялся, оставив Диксона, любившего после ужина задержаться за столом подольше, в обществе студента-ихтиофага.
– Интересная? – кивнул Диксон в сторону книги.
Молодой человек покачал головой и показал ему имя на обложке.
– Анатоль Франс. Раньше я был от него без ума, но теперь он, похоже, исписался. Австралиец, – без связи с предыдущим добавил юноша, кивнув на только что освободившееся за столом место.
