Если принц кем и станет после того, как маги закончат со своими экспериментами, то в лучшем случае развалиной, а в худшем и вовсе очередной безымянной могилой. Настроение снова испортилось, и я помрачнела.
– Так почему ты про него вспомнила? – не отставала Ханна. – Доводилось его видеть?
– Я понятия не имею, как он выглядит, так что в любом случае не узнала бы.
– Так этого никто не знает, – хихикнула сменщица.
Я искренне удивилась:
– Как это? Он же принц, должны были быть придворные портреты. Не говоря уже о толпах придворных, которые его видели.
– Вы там, на северных островах, смотрю и правда темные, – вздохнула Ханна с искренним сочувствием. – Портреты есть, но там он ребенком был, а сейчас уже вырос. Его на учебу отправляли на несколько лет в семью деда, поэтому он и покушения избежал.
– Разве заговорщики об этом не знали?
– Знали. Он должен был вернуться, бал как раз был в честь его совершеннолетия, – лицо сменщицы стало печальным. – Но что-то там пошло не так, и вернуться он не успел. Как оказалось, на свое счастье.
Избежать убийства и несколько месяцев скрываться только ради того, чтобы в итоге быть пойманным и оказаться жертвой магических экспериментов. Счастье я представляла как-то иначе.
– Так почему ты про него вспомнила? – Ханна уставилась мне прямо в глаза.
Обычно я легко могла придумать складное враньё, но сейчас, к своему ужасу, поняла, что все до одной мысли из головы вылетели. Правда отправила бы меня прямиком в застенки вместе с Ханной. Я напряглась, придумывая ответ на ходу. Слова с трудом шли из пересохшего горла:
– Этот новый охотник, Грейден. Мне показалось, что у него был истрийский акцент.
– Ты не говорила, что его зовут Грейден, – проницательно подметила сменщица, не сводя с меня глаз.
– Потому что мне его не представили, – огрызнулась я, злясь на себя. Беседа окончательно вышла из-под контроля. – Случайно услышала, когда они ругались. Так что сделай любезность, не козыряй своими познаниями, когда они вернутся.
– Могила, – серьезно кивнула Ханна и тут же поинтересовалась, – а почему они ругались?
– Не знаю, я не поняла.
Я на миг заколебалась, понимая, что продолжать разговор не стоит, но подслушанная тайна не давала покоя. Я допила остатки сидра и все-таки решилась:
– Я слышала, как Свен назвал его полукровкой. Не знаешь, что он имел в виду?
Глаза Ханны расширились:
– Он так назвал Грейдена?
– Да, – я передернула плечами, вспомнив ярость, исказившую лицо охотника. – Они едва не подрались.
– Неудивительно, – Ханна задумчиво прикусила губу. – Полукровками называли детей людей и морского народа.
– Ты имеешь в виду мюир? – недоверчиво переспросила я. – Так ведь они давно ушли в море. О них столетиями никто не слышал.
Прекрасные и бесстрастные девы остались только в легендах. По словам наставника, их описание не имело ничего общего с реальностью.
– Именно. Сейчас так называют детей, чьи родители неизвестны.
– Как ублюдок, только хуже, – поняла я.
– Да. Похоже, Грейден сирота. Интересно, как ему удалось попасть в охотники.
– Важен только дар. Сирот они как раз берут охотно, ведь далеко не все из учеников выживают. Скорее там удивительны такие персонажи, как Свен, со своим дядей из совета Коллегии, – сказала я, чувствуя во всем теле странную легкость.
– И впрямь удивительно, – медленно произнесла Ханна. – Вот бы здорово было узнать, что было в сегодняшних сообщениях.
