Охотник на хищников (расширенная версия) - страница 9

Каждая история была болезненнее предыдущей. Каждое новое имя добавляло огня в костер ярости, который горел у меня в груди. Но самое страшное было не в отдельных преступлениях. Самое страшное – это была именно сеть, организованная структура, где каждый знал свое место и выполнял свою роль.

Белов поставлял “материал” – находил подходящих детей, обрабатывал их психологически, подготавливал к передаче дальше по цепочке. Мишин обеспечивал медицинское прикрытие – справки о здоровье, липовые диагнозы, которые объясняли странное поведение травмированных детей. Ковалев организовывал логистику – перевозку, размещение, контакты с покупателями.

А над всеми ними стоял координатор, человек, которого в переписке называли просто “Куратор”. Настоящего имени я не знал, но знал главное – он был мозгом всей операции, тем, кто превратил разрозненных извращенцев в эффективно работающую машину по уничтожению детских жизней.

Именно с него я решил начать после Садовского.

Но сначала мне нужно было больше информации. И я знал, где ее взять.

Алексей Белов жил в типовой двушке на окраине города. Квартира в панельном доме, неприметная, ничем не выделяющаяся среди сотен таких же. Идеальное место для человека, который не хочет привлекать к себе внимание.

Я наблюдал за ним три дня. Изучал распорядок, привычки, слабые места. Белов был осторожен – никогда не приводил детей домой, всегда встречался с ними в “безопасных” местах: заброшенных зданиях, лесопарках, съемных квартирах. Но у каждого есть слабости, и я нашел его.

Каждый вечер в одиннадцать он выходил выгуливать собаку – старого ротвейлера по кличке Рекс. Маршрут был неизменным: вокруг дома, через небольшой сквер, обратно. Двадцать минут в полном одиночестве, вдали от свидетелей.

В четверг вечером я ждал его в сквере.

Белов появился точно в одиннадцать, как всегда. Рекс бежал впереди, принюхиваясь к знакомым запахам. Я наблюдал за ними из-за деревьев, дожидаясь подходящего момента.

Момент наступил у старой детской площадки. Белов остановился, доставая сигареты, а Рекс побежал исследовать кусты. Я вышел из тени.

– Алексей Романович, – позвал я.

Он обернулся, вглядываясь в темноту. При виде меня на его лице появилось недоумение.

– Простите, мы знакомы?

– Не лично, – ответил я, подходя ближе. – Но я знаю о вас очень многое.

Что-то в моем тоне заставило его насторожиться. Рука потянулась к телефону.

– Я бы не стал, – сказал я. – Рекс, ко мне.

Собака, которая только что радостно обнюхивала кусты, вдруг остановилась и медленно подошла ко мне. Белов смотрел на это с изумлением – его пес, который никого не слушался кроме хозяина, беспрекословно выполнял команды незнакомца.

– Хороший мальчик, – погладил я Рекса. – Теперь спи.

Собака легла на землю и закрыла глаза. Не умерла – просто заснула глубоким сном. Проснется утром, но не раньше.

– Что за черт…

– Садись, Алексей, – приказал я, указывая на скамейку. – Нам нужно поговорить.

Он попытался бежать. Сделал три шага и замер. Я просто посмотрел на него, и его ноги перестали слушаться. Новые способности открывались во мне каждый день, и контроль над слабыми умами была одной из них.

– Садись, – повторил я.

Он сел, борясь с собственным телом, но безуспешно.

– Знаешь, Алеша, – начал я, присаживаясь рядом, – я долго думал, с чего начать разговор. Можно поговорить о Лене Соколовой, восемь лет, которая до сих пор просыпается в холодном поту, вспоминая твои “дополнительные занятия”. Можно о Мише Петрове, девять лет, который после твоего “воспитания” перестал разговаривать на три месяца.