Одну стену полностью занимает длинная вешалка, на которой висит куча разноцветного белья. У противоположной стены три туалетных столика, заваленные косметикой и кисточками. К третьей прислонена пара зеркал в полный рост, тут же несколько обувных полок со всевозможными туфлями на каблуках.
Сглотнув, я следую примеру и встаю в одну линию с остальными лицом к двери. Полагаю, мы ждем Франческу.
– Что мы… – начинаю я.
– Шшш. – Мой вопрос обрывает одна из девушек, коротко и резко.
Сидни хихикает, и я захлопываю рот, глядя на ту, которая либо просто ведет себя сейчас как стерва, либо только что спасла меня от неприятностей. В любом случае я рискну и прислушаюсь.
У нее каштановые волосы длиной до самой задницы и ореховые глаза. Ее лицо застыло каменной маской, она смотрит прямо перед собой, но я изучаю ее не настолько долго, чтобы суметь разгадать эмоции, бурлящие в глубине ее глаз.
Она напряжена, это я могу сказать точно. И я не знаю, напряжена ли она из-за того, что произойдет, когда появится Франческа, или из-за чего-то другого.
Может быть, это потому, что ее похитили и продали в рабство, и что бы ни произошло сейчас, все это одинаково чертовски плохо.
Мгновением позже раздается громкий стук каблуков – это Франческа поднимается по лестнице и идет по коридору к нам. Думаю, в этом доме у меня есть одно утешение: я всегда буду знать, где находится Франческа и не идет ли она ко мне прямо сейчас. С этими чудовищами на ногах она точно не похожа на приведение Каспера.
Сколько мозолей она натерла, прежде чем ее ноги стали достаточно сильными, чтобы она могла носить подобную обувь целыми днями, ежедневно?
Двадцать? Тридцать? Или вовсе какое-нибудь странное число вроде сорока двух?
Когда она входит, ее глаза сразу же встречаются с моими. Не уверена, что она не сочтет вызовом, если я продолжу смотреть на нее, поэтому отвожу взгляд.
Она проходит мимо, ее фруктовый парфюм оседает на каждой из нас.
– Вы все выглядите как дерьмо, – ехидно комментирует она, и я чувствую, как тяжесть ее взгляда особенно сильно впивается в мой затылок.
Да, потому что это я, черт возьми, виновата, что меня столкнули с дороги и выволокли из разбитой машины. Сука.
Она останавливается перед девушкой с огненно-рыжими волосами, приподнимает жгуче-оранжевый локон и с отвращением смотрит на секущиеся концы.
– Я же сказала тебе подстричь их, не заставляй меня просить снова, иначе Джерри проведет с тобой еще одну ночь, – комментирует она, отбрасывая прядь, и идет дальше.
Девушка моргает, в ее глазах вспыхивает и тут же исчезает вспышка боли, но Франческа уже устремляет свой орлиный взор на следующую жертву.
Девушку со светлыми волосами и множеством родинок, разбросанных по лицу и шее. Франческа внимательно присматривается к ним.
– Мы уже говорили об этом, Бетани. Родинки – это одно, но если они выпуклые, это недопустимо.
Нахмуриваю брови, задаваясь вопросом, что она вообще должна с ними сделать.
– Тебе было сказано, чтобы ты каждый день ухаживала за волосами, растущими из этих уродливых образований. Почему я вижу волосы?
Бетани неловко переминается с ноги на ногу.
– Прости, Франческа. Когда я подхватила грипп…
Ее слова обрывает резкая пощечина, от которой звенит в ушах. Бетани хватается за покрасневшую щеку, ее рот в шоке раскрывается.
– У тебя все еще грипп? – рычит Франческа.
Бетани медленно качает головой.
– Нет, мэм. Вчера вечером моя температура спала.
