Мои глаза едва не выскакивают из орбит, но я моментально пытаюсь взять выражение своего лица под контроль. Возможно, это первый день, когда она снова чувствует себя человеком.
– Рокко! – громко зовет Франческа, заставляя нас всех шестерых вздрогнуть. Кажется, мы все одновременно выпрямляем спины.
Рио рассказывал мне о нем, но я еще не имела счастья с ним познакомиться. Если судить по ощутимому напряжению, повисшему в воздухе, его стоит опасаться. Оно всегда здесь, но впервые с момента встречи с этими девушками я ощущаю его своей собственной шкурой.
Напрягаются все, кроме Сидни, судя по всему. Она прячет свой смешок, закрываясь ладошкой, и с ликованием смотрит на дверь. Я бросаю на нее неприязненный взгляд, но она не обращает на меня ни малейшего внимания.
По ступенькам кто-то поднимается, слышны тяжелые шаги, и с каждым ударом напряжение возрастает. К тому времени, как он входит, мы все каменеем, а Сидни прямо-таки вибрирует от возбуждения.
Его присутствие – чистейшее зло, и я просто уверена, что когда этот человек умрет, то в ад он не попадет. Он останется в четвертом измерении, где продолжит преследовать и терроризировать живых.
Рокко – крупный мужчина с еще более крупным пузом. Его кожу покрывает пот, когда он осматривает нас шестерых. Он определенно кажется братом Франчески: у обоих крючковатые носы, загорелая кожа и золотисто-карие глаза.
Хоть они и похожи, Франческа красива, а Рокко… совсем нет.
Единственная красота, которая когда-либо касалась этого мужчины, была красотой женщины в его руках. Украденная его прикосновениями, за которые платила лишь она одна.
Франческа кивает на Бетани:
– Она не следит за уродливыми наростами на своем лице.
Глаза Рокко переходят на дрожащую девушку, и, хотя он смотрит не на меня, сила его взгляда пронзает меня ужасом с головы до пят. Бетани пытается сохранить безучастное выражение лица, но все ее тело трясется так сильно, что я слышу, как стучат ее кости.
В комнате воцаряется тишина, поэтому, когда он открывает нож, резкий металлический звон звучит как удар молнии.
Бетани подпрыгивает, и не только я, но и другие девушки явно испытывают дискомфорт.
– П-пожалуйста, Рок…
– Заткнись, – рычит он, и от его ржавого голоса у меня по позвоночнику бегут мурашки. Я понятия не имею, что он собирается делать, но уверена в одном: этот голос будет преследовать меня в кошмарах до конца моих дней. – Ты ничего не стоишь, если уродина, – выругивается он, подходя к ней и сжимая ее лицо в своей мясистой ладони.
Из ее губ вырывается всхлип, когда он грубо откидывает ее голову в сторону, чтобы получше рассмотреть родинки.
Она дрожит, но каким-то образом заставляет себя не бороться с ним, словно бешеная собака. Он подносит кончик лезвия к ее коже и начинает медленно резать.
Я задыхаюсь и уже почти делаю шаг вперед, но рука кареглазой девушки рядом со мной вырывается и хватает мою, сжимая до боли.
А с другой стороны от меня Сидни одобрительно охает, как делают это старший брат или сестра, которые наблюдают за тем, как младший ребенок попадает в беду. Я резко поворачиваю голову в ее сторону, и из каждой поры моего тела сочится ярость.
– Да что с тобой? – тихо шиплю я.
Темные глаза Сидни встречаются с моими, и я понимаю, что они мало чем отличаются от глаз Рокко. Они холодны и мертвы.
– Много всего, – безразлично отвечает она.
Бетани кричит, пока Рокко продолжает изувечивать ее лицо, и я физически не могу сдержать себя.
