Дальнейшее рыжий наставник наблюдал со стороны: за это время он взял себе «соточку» благородного напитка и потягивал, с некоторым удивлением наблюдая, как меняется выражение лица малосообразительного, по его мнению, напарника. А тот, поговорив с обладательницей ангельского голоса, вновь уселся за столик, не глядя нашарил кружку и выпил пиво, как воду. Колька тут как тут, не жди добра: напротив мутными глазками изучающе поигрывает.
– А если ещё раз по сусалам, – склонил он голову, – простого дела нельзя поручить фраеру. Что опять за снежный ком с горы скатился, что у нас дар речи пропал? – и, прежде чем предпринять очередной шаг, выслушал подельника, который бормотал себе под нос неразборчивое, вовсе невнятное:
– Понимаешь, у этого «царя» и баба-то тоже ненормальная. Что-то всё про бога, да про церковь говорит. Что ейный «царь» должен завтра ехать куда-то… не знаю куда. В общем, далеко. Если выздоровеет, сказала. К какому-то святому, что ли: вроде, по договоренности. Вечером, на автобусе. Кажется, это паломнической поездкой называется, не разобрал. Как раз от этой церкви, что напротив, вон через дорогу. А выигрышей, говорит, им не надо: мол, в дар какой-то пусть отдадут. Всё как есть выложила. Слушай, Николай Петрович, давай оставим их в покое. Честно: не те они, чтоб с заявами по ментовкам ошиваться, из другого теста. Поди, таких сейчас и днём с огнем не сыщешь…
Но дальнейшее вновь вернуло мятущемуся Глебову здравый рассудок: Колька Рыжий вполне уверенно беседовал по мобильному с самим зампрокурора области, между тем, не сводя мутных глаз со своего коллеги.
– Хорошо, говоришь, живёт прокуратура? Лады, тогда что-то в гостях у нас давненько не бывал. Не дело это: и отец не раз порывался коньячком хорошим побаловать. Заходи, Сергеич, не зазнавайся, лады? Да и у меня к тебе небольшой разговор имеется: словом, ждём всем семейством, скажем, на выходные, добро?
И Колька, бодренько отключившись, почесал свой вечно лоснящийся нос и после, словно узрев Глебова, удивился:
– Слушай, ты чего-то здесь хрюкал или мне послышалось?
А напарник, окончательно поняв, что из такой железной хватки ему уже не выбраться, обречённо опустил голову долу. Тем временем старший по званию, наказав сидеть на месте и даже не двигаться, не торопясь направился прямиком в ту самую церковь, о которой ему талдычил незадачливый напарник.
Саня, приоткрыв рот, наблюдал, как Рыжий степенно подошёл к церковным дверям, трижды перекрестился и даже по дороге дал чего-то из денежек испитому замурзанному мужичку, торчащему у входа. Потом, не оглядываясь, скрылся за дверями. А у Глебова пересохло в горле, и он вновь приложился к высокой пивной кружке с фирменным рисунком на толстом стекле.
День был – всем дням день. Ещё не потерявшее силу солнышко грело благодатно, и не чувствовалось в городской жизни обычной суеты, нервозности, усталости. Мимо безостановочно шуршали бесконечным потоком машины всех мастей, – глаза поневоле разбегались.
Вскоре из церкви появился и добровольный ходок. Так же не спеша, хозяйски перешёл дорогу и поманил неподвижно сидевшего подельника своим крючковатым пальцем. Затем в ближайшей аллейке, начиная со слов: «Теперь мы в теме», – состоялся разговор, к концу которого Саня Глебов решил, что он просто-напросто сошёл с ума, но это уже даже не пугало.
Вся канитель состояла в том, что церковные то и дело ездили на заказных автобусах по святым местам, колеся едва ли не по всей матушке России. И называлось это действительно паломническими поездками. Самым удивительным оказалось то, что места на эти автобусы расхватывались заранее и даже, затылок в затылок, записывались в очереди. Делалось всё это в церковных лавках, где готовились специальные списки, а сами поездки не имели никакого отношения к увеселительным прогулкам, собирая под свои знамёна лишь заинтересованных этим делом людей и обязательно сопровождаемые попом. Такие были здесь заведены порядки.
