– Но зачем?.. ведь лучик выйдет из груди, чтобы любить, но это невозможно. Надо его уговорить, назад отправить, там есть идеал, там сказка, мир её, снаружи проблемы и страдания. Но лучик в сердце не хотел сдаваться, он рвался, разрушая все каноны, привычки, традиции и даже здравый смысл, ведь этот лучик был источником любви, которая ещё не проявилась, хоть ей уж сорок пять.
– Нельзя, нельзя!.. – шептали губы
Она не понимала, происходит что, с Елисеем не связывала вовсе, она не видела, кого любить, не знала, значит, зачем тревожить?.. И потом, любовь безумна, столько наделает ошибок. И поняла вдруг, что столько её скопилось в сердце, что она ослушалась её, но не куртизанкой же ей становиться?.. это только для самого любимого прерогатива, и то, по его просьбе. Нет, надо другой образ выбирать… Почувствовала себя вдруг Клеопатрой – сильной, волевой царицей!.. И чувства стали затухать под строгим взглядом Клеопатры. Теперь искорку разбудит только тот, кто жизнь будет готов отдать, нет, не за неё, а за любовь свою. Есть ли такой, вообще?..
Встряхнула Василиса головой, чтоб наважденье снять, подумала: – Ведь это её сказка только, но!.. в сказке Елисей!.. Ведь это он придёт, разбудит её горячим поцелуем?.. Он придёт в субботу!..
– Нет, нет, это невозможно!.. – быстро встала и пошла на кухню.
Когда поели, в магазин сходила. Стало совсем спокойно, даже забыла Елисея, боялась дать возможности ему прикоснуться к лучику её. Стихи?.. так она просто придумала себе родство через стихи, все так пишут, наверное, сейчас.
На лестничной площадке встретила Бориса. Он в цехе у них работал года три назад, живёт где-то в городе, а здесь-то как появился?.. Вспомнила, как ухаживать за ней пытался, но грубые были его знаки внимания. Не было в них чувств, только желание обладания. Вообще, не понимала, как можно без чувств в постель ложиться, считала это унижением большим. Не любила, когда мужики себя ведут с женщинами вульгарно и по хамски даже. Считают, если разведена, то всё позволено и можно руки распускать и пошлости, как комплименты говорить.
– Василиса-а?.. удивился искренне Борис, – ты как здесь оказалась?..
Василиса посмотрела на него, узнала.
– Квартиру разменяли – ответила она, пытаясь протиснуться к своим дверям.
– А у меня тётка здесь живёт – показал на соседнюю квартиру, – к ней приходил.
Он стоял, и путь ей перегораживал домой собой, а уходить как-то неудобно было.
– Как там, в цехе?.. спросил её.
– Нормально.
Вдруг будто загорелся:
– Слушай, пригласи домой, поболтаем.
– Нет, нет, дети скоро придут в гости, да и не распаковались мы ещё после переезда.
Борис ласково обнял, так считал, по-видимому… но она так посмотрела на него, что он быстро убрал руку.
– Ты, Василиса, не грузись, мне сейчас тоже домой надо, я так хотел, пять минут, чтоб не на площадке.
– Потом, Борис, устала я сегодня что-то, – умоляюще смотрела на него.
– Ладно, – согласился он, – в субботу через неделю приду к тётке, дома будешь?
Василиса пожала плечами:
– Наверное, дома.
– Так я приду, поговорим, – посмотрел многозначительно на Василису.
Василиса промолчала, она понимала, зачем придёт Борис. Но, в принципе, она ни от кого не зависит, кому какое дело?.., кто и что, но!.. мерзко это. Такие могут придти только с гонором, что вот, мол, осчастливить надо бабу, давно мужика не знала… тьфу!.. Конечно, если бы просто поговорить, есть общие воспоминания и неплохие, сколько общих друзей, знакомых, вспомнила походы, пикники на берегу пруда…
