Он не надоедает ей, встретятся, улыбнётся и проходит мимо. Ушла к себе в конторку, чтобы успокоиться, но и отсюда весь цех, как на ладони и опять он на глазах везде. Надо успокоиться!.. хотя, спокойна вроде. Вот именно, спокойна. После обеда всё стало затухать и забываться как-то, работы много было, некогда думать и гадать. Это домой придёт, решит, что делать. Решила, что выберёт самые простейшие по тематике его стихов и даст ему, а там посмотрит.
День закончился рабочий, с Елисеем больше не говорили ни о чём, он занимался, с каким-то даже рвением, своей работой… Василиса успокоилась совсем, проблем и без Елисея много, некогда скучать и думать. Сегодня хорошо, вовремя идёт домой, немного только задержалась, со второй работой управилась заранее. Одна с тремя детьми, зарплата небольшая, время тяжёлое, хотя, когда было иначе?.. работать приходилось на двух работах, да так подрабатывала, где придётся. Устала и обо всём забыла.
Вышла с проходной и уже пересекла заводскую площадь, как услышала, кто-то окликнул. Не хотелось ничего, не разговаривать, не останавливаться, обернулась просто, глазами умоляя, чтобы не трогали её. Отказывать Василиса не могла, не умела по доброте сердечной. Увидела его:
– Елисей!.. что-то хотели?.. – мгновенно преобразилась, стала серьёзно, чуть властной, сильной, как обязывала должность.
– Василиса!.. можно я провожу вас?.. – спросил несмело.
– Вам же на автобус.
– Уеду. Это не проблема.
Подумала чуть-чуть, поняла, опять надо принять решение, но она устала, и не хотелось ей, потому, вместо отказа, согласилась.
– Ну, проводите, если хочется, а заодно и поговорим о том, о чём хотели в нерабочей обстановке, – повернулась и пошла.
Елисей догнал, рядом пошёл.
– Вы торопитесь?
– Нет, только в магазин надо будет сходить, но успеется.
Василиса не знала, говорить о чём, просто ждала, но, если бы он даже просто молчал, рада была, было приятно с ним идти, даже гордость какая-то внутренняя грела, что она идёт с мужчиной. Хотелось взять его под ручку, просто идти, молчать. И как интересно!.. он, действительно, молчал, шёл рядом, будто чувствовал состояние её.
– Вы устали, Василиса?..
Обомлела Василиса, кто-то проявил участие, заботу.
– Немного, – ответила ему, – но внимания не обращайте, думаю, не о работе будем говорить?..
– А если, вообще, не говорить?.. просто прогуляться, помолчать, вы ведь так хотите?..
– Я не против, помолчать, – но после небольшой паузы, спросила: – вы давно пишете стихи?.. и зачем?..
– Всегда, Василиса, когда грустно, когда радостно, когда плакать хочется и когда летать… Да что там говорить, сами знаете. А зачем?.. да не зачем, наверное, хоть как-то жизнь украсить.
И опять, мысль выразил даже её словами, она не верила своим ушам…
– Что-то в семье?
– Елисей пожал плечами:
– Нет, в семье порядок, – к сердцу руку приложил, здесь, наверное.
Василиса посмотрела с подозрением на него.
– Нет, нет, Василиса, это, скорее всего, боль за то, что творится в мире. Вы извините, просто, что-то есть у вас, а что, пока не понял.
– А как вы узнали, что я тоже пишу стихи?
– Это же видно, по глазам, движенью, мимике лица, прикрывать вы не умеете совсем.
– А вы умеете?
– Я умею. Как ёжик, иголочки поднял, а сам калачиком свернулся. Вы видели ёжика в лесу когда-нибудь?
– Видела, только на ёжика вы, точно, не похожи.
– А на кого похож?
– Я не знаю, не определяю по таким признакам.
