– Ну и дуры. Зажим.
– Ничего мы не дуры! Извлекаю. У нас мужья есть. Зажим, – возразила Света.
«Капец какой-то, – в панике подумал Саша. – Просто ужас!»
– Вот он, вот он, Светка! Держи! Зажим.
– Держу! Антеградно!
– Слава богу! Перевязываю.
– Зажим. Кювезу.
– Отсекаю.
– Вот он, голубчик! Еще бы немного, и п…ц! – обрадованно произнесла Света.
– Успели! Зажим. Лена, лоб мне промокни.
– Кисетным шьемся?
– Давай.
Саша все хотел дать понять Ире, что с ним что-то не то, но не мог.
– Ой, девки! – снова Донна Роза. – А чего вы говорили, что он не еврей? Глядите, он же обрезанный!
– А что, если обрезанный, то обязательно еврей? – удивленно спросила Света.
– Ну на мусульманина вроде не похож… Ушила.
– Девочки! – возглас над головой, видимо, Ира наконец что-то заметила. – У него веки! Он глаза открыл!
– Да ну, нафиг, Ирка! – возразила Света. – Так не бывает!
– Еще как бывает, Света! Мне больные рассказывали…
– Ну так добавь ему колдовства в хрустальный мрак бокала! – скомандовала Света. – Хотя что толку, ушиваемся уже.
Ира, видимо, что-то все же добавила, и, отключаясь, Саша вдруг увидел окно на пятом этаже дома напротив, а в нем знакомый силуэт с закрученным на макушке мудреным узлом волос. И так стало хорошо, что она рядом, никуда не делась, что он крикнул: «Катя! Катенька!»
На самом деле ничего он, конечно, не крикнул, поскольку был заинтубирован, как и положено, и говорить, а тем более кричать возможности не имел.
– Саша, Саша, проснись! Я сейчас трубочку вытащу, а ты дыши, не бойся, дыши! Ты понял меня, Саша?
Он прикрыл глаза, показав Ире, что слышит ее и все понял.
– Все, все, Саша, экстубирую! Та-а-ак! Дыши-дыши! Вот молодец! Все, все, дыши!
Саша, на секунду решивший, что дышать не сможет больше никогда, все-таки сделал длинный судорожный вдох и снова отключился. И теперь уже не наяву, как казалось ему во время операции, а так, как бывает во сне, увидел Катю и позвал вполголоса: «Катенька! Катюша!»
Однако на этот раз у него получилось сделать это вслух. Ира со Светой переглянулись:
– Ир, какая Катя? Ты слышала? Он Катю какую-то зовет…
– Не знаю, Свет, – с великим недоумением в голосе ответила Ира. – Отродясь у него никакой Кати не было…
Корольков снова, страдальчески изогнув брови, ясно позвал: «Катя! Катенька!»
– Нифига себе, Ир! Вот это новости! Что за Катя? – любопытству Светланы, казалось, не было предела.
– Свет, ну под наркозом всяко же бывает… Может, ему что-то снится!
– Да конечно! Рассказывай мне. Я что, первый раз замужем? – возмутилась Света. – Под наркозом все выбалтывают обычно. Интересненько! У его молодухи, похоже, хвосты-то по три метра! – добавила она злорадно. – Все успевает!
– Ладно, давайте, бабоньки, раз-два, взяли! – скомандовала Розалия Львовна.
В этот момент Саша опять пришел в себя и произнес:
– Девки, девки, вы чего, я ж тяжелый!
– А-а-а-а! Тяжелый! – воскликнула медсестра Лена. – Вы того дяденьку в сто девяносто килограмм живого веса не видели, которого мы втроем тягали! А вы пушинка, Александр Леонидович!
– Давайте! – раздался голос Иры. – На раз-два! На каталку. Все. Поехали.
Он почувствовал, как каталка, на которой он уже лежал, поехала, загромыхав, потом развернулась, снова поехала и, наконец, остановилась.
– Саша, Саша, проснись! Мы сейчас тебя переложим на кровать. Помогай нам, а то здесь не развернуться! Раз-два! Молодец! Все, спи.
Он ощутил, как его укрыли одеялом и снова уснул.
