– Температуры нет. Слава богу! Витя, видишь ли, дело в том, что пропал твой одноклассник – Владимир. Полиция уже опрашивала Александра, но он сказал, что после того, как они расстались, а это произошло примерно около полудня, он больше не видел Вову. Были вопросы и к тебе, но ты был слаб, и доктор не разрешил пока с тобой беседовать.
– Вова пропал? – Я был настолько потрясён, что даже забыл о том, что мне ещё тяжело говорить. – А Сашка? С Сашкой всё хорошо?
– Да, Саша дома, но чем-то так напуган, что отказывается выходить из дома. Что с вами случилось в понедельник? Где вы были?
– Мы играли на крыше дома господина Мо.
– Это я знаю. Вездесущая Агафья уже успела насплетничать об этом всему двору. Все уже знают, что за вами гнался дворник. Он подал жалобу хозяину дома.
– Дело в том, – мама снова потрогала мой лоб, – дело в том… Нет, ты ещё слишком слаб, я расскажу тебе обо всем позже.
– Мама, не уходи! – закричал я, видя, что мама собирается выйти из комнаты.
– Что, Витенька? – она тут же вернулась. – Что, тебе стало хуже?
– Нет, вернее, да. Мама, можно мне сегодня перейти в комнату брата Петра? Какая разница, неделей позже или неделей раньше?
– Что это ты так сразу? Ну да ладно, может, на новом месте пойдёшь быстрее на поправку! Пойду, дам Марии распоряжение, пускай приготовит тебе комнату. Надо всё проветрить, перетереть, затопить камин, там немного сыро. Так всегда бывает в нежилых комнатах. Там много вещей Петра, ты их не трогай, он сказал, что, когда приедет в отпуск, заберёт их с собой в свой новый дом. Хорошо?
Я кивнул. Маме совсем не надо было знать о том, как я хочу побыстрей уйти из детской. Я не боялся за младшую сестрёнку, ей ничего не угрожало, это я знал твёрдо. Опасность угрожала только тем, кто в понедельник побывал в фанзе.
Когда мама ушла, я вспомнил про краски. И испугался. Вдруг, пока я горел в бреду, кто-то нашёл краски? Однако все шесть баночек были на месте. У Арины был свой шкаф, в мой она никогда не лазила без разрешения.
Вечером кое-какие вещи Петра снесли на чердак, а мои, кровать и шкаф с книгами, перенесли в новую комнату. Дядька Павел не позволил мне помогать, я было воспротивился, но тут же сдался. Книги, которые я попытался расставить в шкафу, были тяжёлыми, как кирпичи, и неподъёмными. Я тут же покрылся холодным потом.
Когда всё было расставлено и мама пожелала мне спокойной ночи, прибежала Арина и принесла с собой книгу.
– Витька, ты книгу забыл, – Арина бросила мне книгу прямо на одеяло. – А тетради твои принести? А альбом для рисования?
– Альбом принеси, а тетради можешь взять себе, они чистые. Я в них ещё не писал.
– Вить, а что за книга-то? Я никогда её у тебя не видела! – Арина попыталась открыть книгу, но я не дал.
– Всё, Аринка, иди, – я спрятал книгу под одеяло. – У меня опять температура, по-моему, поднимается!
– Вот так всегда, – сестра надулась. – Чуть что, так сразу гонишь! Ладно, я уже ухожу! Маму позвать?
– Нет, пусть спит. Может, температура сама пройдёт.
Странная книга
Арина ушла, а я, немного помедлив, осторожно выбрался из-под одеяла и, подбежав к двери, закрыл её на задвижку. Комната закружилась, но я, в два прыжка добравшись до кровати, лёг и вытащил книгу. Повертев её в руках, я понял, что не только Арина никогда не видела этой книги – я сам никогда не видел её у себя. Это была не моя книга.
Покосившись на окно, я осторожно откинул обложку. Книга оказалась старой, с пожелтевшими, пыльными, но крепкими листами. Первое впечатление меня не обмануло: она была написана не русскими буквами. Однако на этом радостные открытия закончились. Создавалось впечатление, что кто-то выжал из книги все буквы, перемешал их, а потом небрежно вылил на страницы, не подумав даже посмотреть на результат своего труда. Я пролистал книгу до конца, но везде было одно и то же. Неведомый писатель позаботился о том, чтобы хаос, царивший на страницах книги, так и остался хаосом с первой страницы и до последней.
