– А теперь заткнись. Я мог бы вырвать тебе язык, глупая девка, – прошипел Чеслав, наклоняясь и обхватывая горло девушки рукой.
– Но мой язык тебе нужен. Незадача. Данияр тоже грозится убить меня, но я нужна живой, – продолжила Веда, не обращая внимания на толстые, сильные пальцы, мешающие ей дышать.
– Ты много болтаешь, как и та старуха, что вырастила тебя, – Радамира. Она знала больше, чем надо. И унесла эти знания с собой в мир Мораны. Но плевали мы на них. Кто же знал, что пока мы искали Врата, один из ключей был перед нами. Даже два. Черноглав был взбешён, когда узнал, что я убил старуху. Назвал её старшей тенью из тех легенд, что пылятся в моих книгах. А когда я вернулся обратно, ни тебя, ни тела не было. Говори, где закопала её, уверен, тебе бы не хватило духу сжечь свою бабку, – Чеслав говорил, Данияр слушал, а в жилах Ведеславы закипала ярость, которую она глушила все эти годы.
Она вырвалась наружу, желая утопить в ярости всех, кто был в этой крепости. Но оковы были сильнее, они поглотили её, и Веда не нашла ничего лучше, чем плюнуть в лицо Чеслава смесью слюны и крови.
Старший Ворон от неожиданности качнулся назад и чуть было не упал, но сумел удержать равновесие.
– Я знал, что это будет тяжело. Займись ей, Данияр. Пусть заговорит до прихода Черноглава, – Чеслав вытер щёку тыльной стороной ладони и вышел из комнаты. Веда осталась один на один с Воронёнком с безумной улыбкой.
Сильнее всех в своей жизни она боялась и ненавидела именно Чеслава. Остальные её мало волновали. И она обязательно выполнит данное себе обещание и убьёт его.
Травница не успела подумать о чём-либо ещё, лезвие ножа разрезало ей кожу на плече, горячая кровь потекла вниз, впитываясь в ткань разорванной рубахи. Начались часы мучений.
Веда кричала, не сдерживая себя. Плевать, что её крики приносят её обидчику только радость. Она же за ними старалась спрятаться от боли. Бабушка всегда говорила, что это действенный способ. Сейчас травница не была в этом уверена. Вероятно, её мучения были столь сильны, что от них невозможно было скрыться.
Все её руки и ключицы были изрезаны ножом, лицо Данияр отчего-то не трогал. На нём и так красовались два синяка и разбитая губа, было достаточно. Иногда Воронёнок прерывался, позволяя девушке передохнуть и перевести дыхание, отходил в сторону, чтобы смочить горло, а после повторял вопрос, который задал Чеслав. Где похоронена Радамира?
Ведеслава упрямо молчала, облизывая потрескавшиеся губы. Скалилась, один раз расхохоталась в лицо тому, кто терзал её тело на протяжении нескольких часов. Она не скажет ничего, даже если они срежут с неё каждый кусочек кожи тупым, ржавым ножом. Не скажет и точка. Поклялась самой себе памятью своей бабушки, что будет молчать.
Несколько раз девушка старалась потерять сознание, избавить себя от мучений хотя бы на несколько сладких мгновений. Но Данияр каждый раз был быстрее и приводил её в чувства до того, как она сможет закрыться от боли.
Он ушёл ночью, перед этим влив в горло девушке какую-то настойку. Веда поняла, что это для заживления ран. Без неё она, скорее всего, умерла бы к утру от потери крови. Но теперь тело восстановится, и можно будет начать сначала.
Она постаралась не тратить ночные часы на глупый сон. Думала, гадала, что может сделать, чтобы сбежать. Живой и свободной она будет ещё большей опасностью для замысливших что-то Воронов. Девушка тяжело выдохнула, когда подумала о Владе. Он не выходил у неё из головы, хотя травница старалась выпроводить его оттуда.
