Дед Анисим подошёл к двери, открыл её и вошёл внутрь. Мне пришлось пригнуться, чтобы не стукнуться о низкую притолоку.
Дед зажёг свечу, и я осмотрелся.
Комната оказалась и вправду довольно уютной, хоть и крохотной. Только большое окно делало её просторнее. Даже теперь, когда в него глядела темнота надвигающейся ночи, далёкие отблески свечей в стёклах домов поселенцев и полная луна на ясном небе, усыпанном звёздами, видимо, к заморозку, раздвигали границы маленького помещения.
Справа у стены, занимая всю её длину, стояла узкая кровать. Рядом с изголовьем примостилась тумбочка. На ней белая плоская тарелка со стеклянным графином, наполовину наполненным водой. Горлышко графина закрывал перевёрнутый стакан. Рядом с ним – свеча в подсвечнике. Под окном низкий столик с кипой газет. Я улыбнулся про себя. Вспомнил, как первый раз увидел деда Анисима. Тогда он тоже читал газету. «Странное у него хобби, – подумал я, – где он в наше время их только находит? Хотя поддержка хобби по интересам – целая отрасль экономики, и далеко не последняя». У столика стояло большое мягкое кресло старое и продавленное, но, по-видимому, очень удобное, если хозяин до сих пор его не выбросил. Напротив постели расположился платяной шкафчик, а за ним – настенная полка с церковными книгами по обеим сторонам от иконы Николая Чудотворца в центре. На полу расстелена толстая полосатая тканевая дорожка.
– Вот тут рядом с настоятелем моё и место. Если что, я должен сразу по вызову прийти в любое время дня и ночи.
– Ясно, – кивнул я.
«Значит, от тебя мне трудно будет отделаться. Надо что-то придумать».
Я покосился на шкаф Анисима.
«А ведь он не монах, обычный поселенец на договоре».
И решился:
– А что, дед Анисим, нет ли у тебя каких-нибудь спортивных брюк?
Дед от удивления даже рот приоткрыл.
– Ась? Спортивные брюки? У меня? – он почесал затылок. – Отродясь не бывало. А зачем мне спортивные брюки-то?
– Ну, думаю, а вдруг. Может, и не спортивные, а так, обычные.
Дед гоготнул:
– Ну, даёшь, как же я без брюк-то? Есть, конечно. А тебе пошто?
– Да, я тут решил спортом заняться. Бегом. Перед сном. Харитон посоветовал. Говорит, что надо больше двигаться, а то вот уже толстею.
Дед обошёл меня, критически осматривая, недоумённо пошевелил кустистыми седыми бровями:
– Где толстеешь-то? Чтой-то я не пойму. Ерунду какую-то доктор наплёл, – он неодобрительно покачал головой. – Настоятель должен быть солиден и степенен, вона как брат Фивий, к примеру, а ты худой совсем.
– Доктор не может наплесть ерунды, – строго сказал я. – Спорт – это большое дело. А ты сам знаешь у меня одна монашеская одежда, не буду же я в ней спортом заниматься! Но если тебе брюк жалко, так и скажи.
– Чего-то мне жалко-то?! – подпрыгнул дед Анисим. – Совсем и не жалко!
– Да мне всего на один вечер, а завтра я закажу себе.
– Вот ведь приспичило. Да ты и не влезешь в них, – дед открыл шкаф и стал перебирать одежду. – Хотя во! Смотри, – он достал сложенные брюки, развернул их и встряхнул.
Это были обычные тёмные брюки. Как раз то, что нужно.
– Вот! То, что нужно. Спасибо, дед Анисим.
–А кофта-то есть? – спросил он, усмехаясь, – али голышом, в одних брюках побежишь для закалки?
– Нет, голышом не побегу, что людей пугать, – я засмеялся. – Кофта есть, и плащ с капюшоном на случай дождя.
Дед Анисим поглядел на чистое звёздное небо и хмыкнул.
– В балахоне да в темноте страха поболе нагонит, чем полуголый в брюках.
