Для юной девушки переезд в большой город стал настоящим испытанием, ведь она привыкла вольготно бегать по деревенским полям и дышать свежим воздухом, а здесь у неё появилось расписание уроков, когда на каждого учителя было рассчитано своё время, её заставляли музицировать и петь, хотя она это не любила, и способностей к искусству у неё не было. Но мать не замечала мучений дочери, она с упорством шла к поставленной цели, формируя своего ребёнка так, как ей было выгодно.
– Ты же хочешь замуж за графа? Так вот, сиди и учи грамматику! – иногда со злостью говорила она дочери, заставляя её повторять английский и немецкий.
В Ручьях у Елены была всего лишь одна гувернантка – немка, которая слабо учила её чему-то толковому, а в Петербурге учителя, которые сменяли друг друга несколько раз в день, приводили её в отчаяние, и она часто плакала в подушку от усталости, не смея при матери выказать свои чувства. Но опять же её занятия были мало похожи на привычные уроки, образовательным предметам уделялось меньше внимания, чем, например, этикету или искусству светской беседы. Вскоре выяснилось, что у Елены нет способностей не только к музыке, но и к языкам, она говорила коряво, путая времена и формы глаголов, но её продолжали муштровать. Единственное, что радовало девушку – это танцы, она могла бы их разучивать весь день, если бы не надо было браться за что-либо другое.
К восемнадцати годам она из подростка превратилась в привлекательную юную особу, Агафья Васильевна со своими светскими подругами научили её модно одеваться, носить украшения и привили ей должные манеры, овладея которыми она могла спокойно показаться в обществе. Елена была стройна, легка, движения её были плавными, а руки изящными, она могла долго кружиться по залу с братом, наслаждаясь танцем и восхищением окружающих. Она всё больше становилась внешне похожа на мать, только, пожалуй, в её глазах было меньше огня и увлечённости чем-то, и волосы её, хоть и тёмные, всё равно не отливали такой чернотой, как у Марьи Ефимовны.
Алексей сам с удивлением отмечал, что сестра превратилась в прекрасную девушку, готовую завоевать сердце любого молодого человека. “Она становится, чудо как хороша, готова блистать и кружить всем головы. Я счастлив, видя эти положительные изменения…” Но так было, пока Елена не открывала рот, иначе она могла ненароком сказать какую-нибудь глупость или исковеркать какое-либо слово. Алексей терпеливо поправлял её, призывая больше читать и уделять время образованию, но сестра пропускала его слова мимо ушей, она возненавидела учебники иностранных языков за время обучения, и эта нелюбовь также перекинулась и на литературу.
Вскоре должен был состояться её первый бал, и во время подготовки мать призывала её больше молчать в обществе, ходить по залу степенно и не разглядывать интерьер и окружающих так откровенно, как девушка любила это делать. Мило улыбаться и делать реверансы – всё, к чему она её обязывала. Когда Елена вышла в зал в своём новом белом платье и с дорогими украшения, она произвела приятное впечатление на публику, с ней стремились познакомиться, а матери подталкивали сыновей, чтобы те оказывали ей знаки внимания.
– Помни, что безобидный флирт полезен для практики обольщения, – наставляла её мать, – но не давай им надежду на твоё расположение. Спокойно принимай их знаки внимания, но не переусердствуй, ведь мы здесь, чтобы поймать в свои сети мужчину самого благородного происхождения, а не этих зелёных юнцов!
