– Бабушка, – взмолилась я, – я тоже хочу погулять!
– Иди, но одевайся теплее, – ответила она, подавая мне новые брюки из светло- серой ткани в рубчик.
– Брюки, как у деда? – удивилась я.
– Были дедовы – стали твои! – хитро улыбнулась бабушка, – ночью перешивала, чтобы тебе было, что надеть сегодня.
В новых брюках, в красной вязаной кофте и с блинами, завёрнутыми в фольгу из-под шоколадки, которые дала мне бабушка с наказом угостить сестёр, я вышла из дому. Дождь перестал, в воздухе была лишь мелкая водяная взвесь. Нина и Зина мгновенно съели угощение и недобро уставились на меня, предварительно оглядев с головы до ног.
– А кто это у нас слишком нарядная? – проговорила вдруг
старшая из сестёр, – настоящая буржуйка и модница!
– Буржуйка и модница! – принялись они петь хором на
всю улицу и топать ногами по лужам, стараясь, чтобы на меня попало как можно больше брызг. Мои новые брюки мгновенно стали мокрыми, на красной вязаной кофте появилось множество грязных пятен, а мои мучительницы, похоже, не собирались останавливаться.
– Я не буржуйка и не модница, – пыталась я оправдаться, бабушка сшила мне брюки ночью из старых дедовых брюк, чтобы я не замерзла, у меня не было здесь тёплой одежды. Но девочки продолжали кружиться вокруг меня, как заведённые и мне пришлось ретироваться. Растирая по щекам слёзы вперемешку с грязью, я влетела в дом. Дед дремал в гостиной на диване, накрыв лицо газетой, а бабушка готовила обед. Увидев меня, она всё поняла и тут же заключила в объятия.
– Я не буржуйка и не модница, – всхлипывала я, а бабушка гладила меня по голове сухой шершавой ладонью, уговаривая, – Три к носу и всё пройдёт.
– При чём тут нос? – не поняла я тогда. Затем бабушка, не снимая фартука, решительно вышла за дверь. Из-за узорчатого тюля я наблюдала, как она подошла к Нинке с Зинкой и о чём-то поговорила с ними. Напоследок, погрозив девчон-кам пальцем, бабушка вернулась в дом… Резкий запах гари заставил меня вздрогнуть и вернуться в настоящее время. Я выбросила обуглившийся кусок теста в мусорное ведро. На тарелке возвышалась внушительная стопа блинов, истекающих маслом. Из открытого окна был слышен детский гомон. Накинув на плечи красную вязаную кофту, я взяла тарелку с блинами и вышла на улицу. Дождь перестал, но в воздухе висела мельчайшая водяная взвесь и холодила моё лицо. По дороге бегали стайкой соседские ребятишки – нарядные, в лёгких ярких курточках- ветровках и в резиновых сапогах. Они, с удовольствием топали по лужам, поднимая в воздух мириады брызг, а ласковое тёплое солнце, внезапно выглянувшее из-за облака, отражалось в каждой хрустальной капельке.
– Детвора, налетайте на блины!
Люблю Соль-Илецк, и каждое лето на несколько дней при-езжаю в этот маленький городок, чтобы вдоволь накупаться в солёных озёрах, и от души поесть сочных, сладких арбузов и дынь. В прошлом году, в середине августа, с трудом выкроив три дня в плотном рабочем графике, я, почти на ходу, заскочила в маршрутку, отправляющуюся в Соль- Илецк. Проспала всю дорогу, а, приехав на место, быстро переоделась и поспешила на пляж.
На берегу озера с трудом нашла свободный пятачок земли, расстелила свою циновку возле огромного белоснежного пледа и поспешила к воде.
Купалась не менее часа, а когда вернулась на берег, обнаружила на белом пледе семью из пяти человек. Я сразу поняла, что это родственники потому, что все пятеро – дед, бабушка, папа, мама и девочка приблизительно четырёх-пяти лет от роду, были похожи друг на друга. Светловолосые, пышнотелые и ро-зовокожие от загара, они напоминали бело-розовый зефир.
