Изысканная классика: дорогущая деревянная мебель, пышные ткани, сложные драпировки штор. Отделка стен и пола соответствовала этим просторным комнатам с высокими потолками. Вдогонку к ним, изящная лепнина на потолке и хорошие картины в узких рамах на стенках. Явно, не для простой няни комнатки.
Ну то же, красиво жить не запретишь. И это все мое на целых три дня! Если, конечно, милашка Василина не выселит меня отсюда. Но если что, я буду сопротивляться! Мне здесь уже нравится.
В ванной комнате, тоже очень большой, богато оснащенной всем необходимым для моего временного счастья, я провела целый час.
С наслаждением постояла под душем, без конца меняя его режимы. Перенюхала батарею стоявших там флаконов, пока не нашла, что мне понравились.
Потом долго намыливала волосы и тело, смывала и снова неспешно намыливала. Все пыталась почувствовать себя богатой дамой, постоянно живущей в такой вот роскоши.
Получалось так себе – видимо, такие ощущения приходят только со временем. Или передаются по наследству вместе с фамильными драгоценностями и миллионами на счетах. Да и ладно, обойдусь как нибудь.
В общем, время в ванной я провела с удовольствием и пользой для своего душевного состояния. А когда, наконец, выползла, облаченная в пушистый белый халат, на моей кровати, подтянув худые колени к груди, сидел рыжий.
- Данька! – я покосилась на входную дверь. – Как ты здесь очутился? Я что, замок не закрыла?
- Закрыла. Я по балкону перелез, - «успокоил» меня рыжий и шмыгнул носом.
- Так, что случилось? И как это - «по балкону»?! – я присела на кровать и заглянула в лицо мальчишке.
Оно было смущенным и несчастным. Рыжие ресницы часто-часто хлопали, явно пытаясь сморгнуть слезы. И еще, в зеленых, обведенных темным радужках застыл страх.
- Ну, Дань, - позвала я, - Я же здесь, поэтому ничего не бойся.
Приобняла его и потянула к себе. Погладила по мягким рыжим вихрам и попросила:
- Давай ты пойдешь в ванную и умоешь лицо. Я в это время сменю халат на нормальную одежду, и мы поговорим. Пока я не скажу, что можно, из ванной не выходи! – предупредила строго.
- Конечно, я же понимаю, что женсчинам нужно долго наряжаться, а мужчинам на это лучше не смотреть, - пробубнил мальчишка и сполз с кровати. Побрел к дверям ванной, ссутулив плечи и шаркая по светлому паркету босыми пятками. Что же такого произошло, что он разве что не рыдает?
Едва дверь за Данькой закрылась, я подхватила свою сумку и вихрем кинулась к гардеробной. Скинула халат, торопливо достала чистое белье и свежую футболку. Подумала и на всякий случай надела джинсы и кроссовки - вдруг убегать придется или от врагов отбиваться. Забрала волосы в хвост и вылетела обратно в комнату.
- Ну, рассказывай, - велела, когда Данька вышел из ванной и сел со мной рядом на диван в гостиной.
- Там крокодилиха к ведьме приехала. Они придумывают, как тебя выгнать из дома, Мирослава, - сообщил печально, и опять шмыгнул носом. – А я им сказал, что сам их выгоню. И ведьма начала на меня орать, а крокодилиха дернула за ухо и обозвала шпионом.
- Кто у нас ведьма, и кто крокодилиха? – поинтересовалась я, чувствуя, как к голове подкатывает волна ярости. Приобняла мальчишку за плечи, подтянула к себе и поцеловала в золотистую макушку. – И что твой папа говорит о том, что кто-то дергает тебя за уши и орет?
- Папа ничего не говорит, потому что я не жалуюсь. Мужчины не плачут и не ябедничают, так папа меня учит, - рыжий опять шмыгнул носом.
