Но прочен и прекрасен вечный дом,
И он богиней дивною доволен.
2.
А Зевсу Гера в жены ей дана,
И вроде хороша, и так упряма,
Что сладит с богом яростным она,
И небо и земля во власти драмы.
Но отчего все время он не с ней?
К чему с другими ночи он проводит.
И где-то там, средь яростных огней,
Он бродит то в смятенье, то в тревоге.
Но что опять ты сотворила с ним,
О, Афродита, как же ты коварна.
И только тех пожаров лютый дым
На месте страсти, зло, неблагодарно
Останется, и будет Гера вновь
Казнить любовниц и детей тревожить.
Но что там? Это Зесова любовь
Оставить их в покое всех не может.
3.
О ней еще поведаем потом,
И всех потомков мы с тобой увидим.
Но только усмехнется Посейдон:
– О, как же он любил и ненавидел.
Их было столько, скольких видеть мы
И в жизни долгой той могли едва ли.
Не защищен он видно от сумы
И от тюрьмы, не избежал печали.
Напрасно Гера хочет усмирить
Тот пыл беспечный, это ль ей под силу?
Но тот, кто так давно привык царить,
Он и любить умел еще красиво.
И пусть вдали останутся они —
Дарившие ему детей и ласки.
Но снова входит Афродита в сны,
И в жизнь его влетает без опаски.
4.
– Скажи мне Зевс, зачем тебе они?
– О ком ты снова, чудное виденье?
Страдает Лето, Леды грустны дни,
И там Семела только легкой тенью.
Красавица Европа чуть жива,
А Ио уносилась без оглядки,
Зачем для них ты расточал слова,
И чувства им дарил, играя в прятки.
– Но будут дети дивные сильны,
И миру так нужны теперь герои,
И хочется в преддверии весны
Заняться мне там, на земле любовью.
И разве ты была тогда другой?
– Такой же точно, – смело отвечала.
Любивший яро лишь саму любовь,
Зевс замирал, и Гера ревновала.
5.
А что Аид, он мрачен, он один,
Ему никто, как кажется, не нужен,
О, ты суров и нежен, старший сын —
Цветок запретный в мире обнаружив,
Ты будешь с Персефоной ад делить.
Других без всякой грусти отвергая,
Как странно, что любовь способна жить
Лишь там, где тьма, она там полыхает.
И до Олимпа больше дела нет,
И в чувствах нет ни боли и ни гнева,
Что привлечет? Лишь Персефоны свет,
И тени тех, кто жил так неумело.
И вот в тиши и суматохе вновь.
Остался он в печали и сиянье,
К нему во тьму спускается любовь,
Орфей с Тезеем – в миг очарованья.
6.
Он знает все, он не спешит обнять
Всех женщин враз, и перед ним Эрида
Свой дикий пыл пытается унять,
И Цербер там рычит скорей для вида.
И знаю все, что кончив жизни путь,
Они придут, останутся у трона,
И вот тогда в тумане не забудь,
Что было там, веселый и влюбленный,
Предстанет перед ним тогда любой,
И все сраженья, все иные драмы
Теперь ничто – здесь царствует любовь,
Она живет спокойно и упрямо.
Их смерть не удивит – она кругом,
Их тьма не устрашит – она повсюду,
Но в этом мире царствует любовь,
И лишь она одна подобна чуду.
7.
Об этом знают только те, кто нем,
А на земле все будет по-другому.
– Что было там? К Аиду шел ты с чем?
Какому богу ты служил, какому
Сатиру отдавал свой вечный пыл,
Тебя Аид сегодня здесь не спросит,
Он хочет знать, а как же ты любил,
Куда Амур тебя опять уносит.
И растерялся сладостный Орфей,
И оглянулся, не поверив чуду,
Любовь одна ценна среди смертей,
Она всевластна, и она повсюду.
Им все равно, как кончилась война,
Кто победил, кто был убит внезапно,
Все здесь равны, и эта тишина
Сильнее и страшней того азарта.
8.
Но ты скажи Аиду, как любил.
И хмурый Зевс внезапно отступает
Он проиграл, а вроде победил,
Но он молчит, теперь не отвечает.
Кто мог подумать, что в последний час
