Омега. Мир голу - страница 14

– Я тоже рад, что был с тобой. Больше из-за того, что поел крокодила, досыта наконец-то. – Улыбнулся я.

– Я думаю, твое предназначение охота. Вечером это подтвердится. – Сузив глаза прошептал Керк, будто увидел будущее. Старосты не ошибаются.

Концентрация адреналина у Керка, похоже, так и не успела к этому времени упасть. Взгляд был немого странным, глаза расширены, бегают и странная жестикуляция, совсем ему не свойственная. Я уж не стал ему признаваться, что получилось отбиться мне совсем случайно. Все произошло, очень быстро. Я даже не успел осознать, как это произошло.

Немного успокоились и продолжили свой путь уже более осторожней. Керк всю дорогу шипел от ран на спине, натираемые его ношей. Но далеко до заката, мы добрались до поселка. Вышли из лесу и нас встретили наделы собирателей. А в центре местами перепаханного пространства стоял изрытый норами хортов холм с частоколом. Над ним возвышалась только крыша большого зала, самая крыше в поселке.

Примерно четыре с половиной сезона дождей назад. Ночную тишину разорвал крик новорожденного голу, спустя несколько минут крик второго.

В глинобитной хижине на плетеной циновке лежала женщина голу и прижимала к груди двойняшек. Девочку и мальчика. Пыталась выбрать, кто из них останется жить. И взгляд ее все больше задерживался на мальчике. Это и хороший, сильный работник и охотник. Мать с трудом могла прокормить себя, жила впроголодь и не рассчитывала поднять на ноги двоих. Поднять бы одного, и то была бы радость. Смотрела на сына, он напоминал ей мужа, сгинувшего в лесах. Отправился на охоту и так и не вернулся. Она сидела, погруженная в раздумья и не заметила, как уснула.

Утром проснулась от того, что в хижину, откинув шкуру влетел староста.

– Ты родила жреца, я уже отправил гонца. – Сказал он и увидев двойняшек и слегка удивился. – Хорты вышли из леса. Только кто из них? – Вопросительно посмотрел он, указывая на детей, поочередно указывая пальцем то в одного, то в другого, будто мать могла ответить ему на его вопрос.

– У меня двое и я не знаю, кто из них. – Робко ответила мать, прижимая к груди младенцев.

– Жрецы придут за ним, пусть сами и разбираются. – Сказал староста. – Корми их хорошо, Вирата и жрецы накажут тебя, если жрец не выживет. – Откинул шкуру и вышел из хижины.

Глаза женщины наполнились счастьем, рождение жреца, давало ей право сытой жизни до конца жизни, пока Вирата не возьмет ее в свои объятия. Жрецы придут и заберут жреца на воспитание и дадут ей привилегированный знак. С этим амулетом она сможет прокормить и себя и второго ребенка. При встрече с любым добытчиком, охотником или собирателем, он будет обязан отдать ей часть своей добычи. Взгляд женщины постоянно склонялся к мальчику. Ей очень не хотелось отдавать сына. Ведь жрецы, почти все мужского пола и ей казалось, что жрец он.

В полдень пришли двое жрецов и слегка, растерялись, когда увидели двоих. Решили отправить девочку с гонцом в соседнее поселение. Они тоже рассчитывали, что жрец мальчик. Но хорты бросили свои норы и отправились за девочкой.

Прибывшие жрецы выдали знак привилегии матери и отправились вслед за гонцом, забрать у нее девочку жреца.

Наше время.

Улли сидела на дереве и наблюдала сквозь листву, за жизнью в деревне. Ее в младенчестве, забрали у мамы и дали матери знак защиты жрецов. Это был костяной медальон, с изображением знака жрецов, который разрешал забирать четвертую часть добычи любому, кто предьявит этот знак. Мать моя была обеспечена пропитанием до конца жизни. Это несказанно ее радовало, теперь она сможет выжить сама и выкормить своего сына. И не беда, что у нее забрали дочь, она бы их все равно не выкормила, а так у нее остался сын. Жаль только, что после смерти матери жреца, старейшина был обязан забрать знак и вернуть его жрецам. Сын ее не смог бы воспользоваться эти знаком.