Но, разумеется, не дождется. Если дядя узнает, что какой-то незнакомец лапает меня в саду, пусть даже после спасения моей жизни, он ему руки оторвет. В лучшем случае.
Мой мыслительный процесс останавливает то, что Призрак проводит большим пальцем по моим губам. В его жесте столько власти, покровительства и превосходства, что меня будто током бьет в очередной раз. Он меня хочет до приступа довести? Сердце в груди пылает, стучит до боли.
Волны несокрушимой мужской энергетики ощущаю всей кожей, чувствуя внутри совершенно новый фейерверк эмоций и чувств, которые мне мало знакомы, но очень приятны. Как-то по-особенному сладки, томительны. Низ живота тяжелеет, когда незнакомец слегка раздвигает мои губы, проводя по их влажной, внутренней стороне…с ума сойти, он точно маньяк. К моему большому удивлению, его палец мне не противен. Более того, сам запах его тела мне приятен, притягателен. Чувствую себя фетишисткой. Я хорошо разбираюсь в парфюмах. Нужно же себя чем-то развлекать, пока сидишь дома. элитную, дорогую парфюмерию, я узнаю, так сказать, «с первого глотка». Мускатный орех, дубовые нотки, шафран и немного табака. Все эти запахи вместе с ароматом его кожи, создают бурную симфонию. Если бы я могла её послушать, она бы выражала запретные чувства…олицетворяла грех, который мне нельзя совершать.
И о чем я вообще думаю? Почему лежу, завороженная его действиями?
Для меня совершенно очевидно, что он вот-вот раздвинет мои ноги коленом, сменит ласку на грубость и изнасилует меня! Есть в его движениях, дыхании, и голосе что-то маньячное, дьявольское, хищное.
То, от чего лучше держаться подальше. И такие хорошие девочки, как я, всем своим нутром это всегда чувствуют.
Дальше я не думаю, просто бью своего спасителя коленом в пах. Резко, с силой, лишь бы ослабил хватку. Действует, несмотря на то, что Призрак не издает ни звука. Ну, только нечто похожее на подавленный рык ярости.
Не совсем логичный поступок, но я ещё маленькая и глупая, и мне можно, а вот он, чтобы избежать подобного, мог бы и не приставать ко мне.
Ощущая, как грудь сдавливает в тиски от страха и набранной скорости, несусь без оглядки вперед, только бы ближе, ближе к особняку, к людям, где могу почувствовать себя в безопасности. Невольно проскальзывают мысли о Майкле и о том, обнаружен ли мой побег людьми дяди. Сердце вновь разрывается от волнения и проигрывания в голове сценариев, в которых я буду жестоко наказана. Сад, как назло, просто огромный. Не проходит и двух минут, как я, с недовольным всхлипом, вскрикиваю, почувствовав, что не могу бежать дальше.
Его сильные руки обвивают меня свинцовым лассо.
Сопротивляюсь, брыкаюсь, кричу, поднимая вверх ноги, пока мужчина не прижимает меня к ближайшему дереву. Резко, грубо. Ударяюсь затылком об кору, едва ли не прокляв подонка сквозь зубы. Короткие ветки, словно ядовитые шипы, царапают обнаженную спину.
Но деваться некуда. Он снова поймал меня, прижал бедрами со всей силы. Так, словно мы одно целое. Дрожу, глядя на мужчину снизу вверх, нервно покусывая губы, и, наконец, выдыхаю:
— Кто ты? Что тебе от меня нужно? Откуда у тебя оружие? Ты преступник? Или охранник? — все это волнует меня сейчас больше всего.
— Это не так важно, птичка, — Призрак поддевает мой подбородок жестом собственника, и мои ноздри раздуваются от возмущения в ответ. — Я тот, кто спас твою жизнь, — напоминает мужчина, при этом его лицо остается каменным, бесстрастным. — А ты меня так решила отблагодарить? Отбить мне яйца? — вздрагиваю от столь вопиющей откровенности.
