— Привет из преисподней, — весело произнес в телефон. Берроуз замолчал, яростно сопя в трубку, затем на меня полился поток оскорблений и угроз. Я здорово посмеялся, прежде чем отрезвить его: — А теперь ты послушай, жирный ублюдок: если дернешься — все твои многомиллионные откаты сразу же лягут на стол налоговой, а если рискнешь прилететь на Кайманы — живым я тебя отсюда не выпущу. — Мне не нужно было, чтобы Гордон начал суетиться раньше времени и уходить в подполье: пусть думает, что, лишившись жирного куска своих капиталов и дочери, выплатил мне долг. Поэтому я шутливо добавил: — Я всего лишь развлекусь с твоей красавицей дочуркой, от нее ведь не убудет, — сказал с усмешкой, а сам на Мелену смотрел, серьезно и долго. Да, она обречена стать разменной монетой, но я хотел, чтобы мышка-малышка знала: то, что будет между нами, много больше, чем тупое порево. В конце концов я и ее освобожу от деспота отца.
— Я заберу его, чтобы тебя не отвлекал, — засунул телефон в карман и уже в дверях обернулся: — По поводу побега: с этого острова без моего ведома не сбежать. Но что-то мне подсказывает, что ты еще будешь умолять меня оставить тебя при себе.
Я оставил Мелену обживаться и свыкаться с мыслью, что теперь она принадлежит мне, а сам полетел в Джорджтаун. У меня еще много дел. Неожиданные подарки для Гордона Берроуза еще далеко не закончились.
Я приехал в «Глобал-Юнион» и сразу отправился к отцу.
— Вернулся, — произнес он, приглашая меня пройти в кабинет. — Сара, принеси нам кофе.
Мы плотно закрыли двери и опустились в низкие кресла в софт-зоне. Отец закурил, шумно вдохнув запах любимых кубинских сигар. Я, как не парадоксально, в тюрьме избавился от никотиновой зависимости. Я вообще перестал от чего-либо зависеть. Теперь зависят от меня. Но запах хороших сигар, отменный виски и красивые женщины до сих пор доставляли мне удовольствие.
— Ты привез к нам девчонку Берроуза? — сухо констатировал отец.
— Я же сказал, что лишу их собственности. Всей.
— Она ведь замужем.
— Да, за ничтожеством.
Отец нахмурился, но спросил ровно:
— Ты собираешься принуждать ее к сожительству?
Я громко расхохотался, но это не беззаботный смех счастливого человека — это острое стекло по натянутым нервам ударило.
— Мне не нужно принуждать ее. Малышка Мелена сама ноги раздвинет и душу на блюдечке вручит, — шутливо ответил, затем мрачно и твердо добавил: — Я сделаю все, что придется. Я поклялся.
— Марк, сын, не позволяй ненависти сделать тебе хуже, чем ты есть.
— Поздно, — я поднялся и сжал его плечо, — она уже сделала.
Отец обеспокоенно покачал головой. Я предложил обсудить дела. С мышкой-малышкой сам разберусь, здесь мне советчики не нужны.
Следующие четыре дня мы подготавливали новый удар по Гордону Берроузу. На этот раз по бизнесу. Это должно стать грандиозным событием. Удар под дых. Но требовалась тщательная подготовка и планирование. Слишком велики могли быть последствия, если что-то упустить. Ничего, я подожду, чтобы потом громко посмеяться. Посмеяться последним.
Вернувшись на виллу, Мелену не обнаружил. Сальма выразительно подняла брови и кивнула в сторону пляжа. Я прошел через буйно цветущий сад и удивленно застыл. Моя мышка-малышка задорно смеялась, бегая по мокрому песку со щенком на длинных лапах. Он заливался восторженным лаем; она то бросалась в воду, то убегала от него по суши. Пес в море заходить не решался, но заливисто поддерживал веселье.
