— О том, что я обнажена, а ты в плавках, не справедливо, не находишь?
Да, мой непредсказуемый похититель не любил следы от белья — кожа должна быть идеально загорелая. Но мне казалось, что дело не в этом: Марк желал выбить из моей головы пуританские принципы, смущение и стыдливость. Я не должна стесняться его наготы и тем более своей. Он каждый день убеждал меня, что мое тело прекрасно, и я поверила ему. Марк очаровывал, околдовывал меня, соблазнял и покорял. Он хотел, чтобы я стала женщиной на сто процентов. Нет, не хотел, требовал, порой жестко. Словно острым мачете проходился по комплексам и неуверенности в собственной сексуальной привлекательности. Он не наказывал меня за непокорность и дерзость, он возбуждался от осознания, что ему нужно взять, добиться покорить. Мне пока не удалось стать той, какой Марк желал меня видеть, но я встала на этот путь, и я его пройду!
— Ты права, — серьезно ответил и тяжелым взглядом прошелся по моему телу, особенно задерживаясь на груди. Его плоть налилась, натягивая синюю ткань, как парус. Я облизнула губы, но не нервно, как делала, опасаясь мужа, а подразнивая. Мужчинам, оказывается, нравится, когда с ними играют.
Марк скинул шорты, ни капли не смущаясь яркого дневного света. Я подавила рефлекс опустить глаза. Нет, я буду смотреть, трогать, пробовать! Мощная, обтянутая рельефными мускулами грудь с редкой порослью волос, сбегавшей черной узкой дорожкой вниз и расходившейся в паху. Член был обрезан, и взгляд сразу падал на крупную рубиновую головку, венчавшую длинный крупный ствол.
Марк обхватил его у самого основания и медленно провел вверх-вниз, заставляя меня тонуть в тумане его глаз. Дышать стало невозможно — даже воздух вокруг пропитался желанием. Он поманил меня пальцем, чтобы оказалась ближе и, обхватив мою ладонь, начал скользить ей по стволу, пока жемчужная капля не показалась.
— Коснись себя, мышка-малышка, — тихо приказал, не прекращая толкаться мне в руку. Я помедлила, смущаясь удовлетворять себя при свидетелях. Это такое личное. Но Марку нравилось развращать монашку во мне.
Правая рука скользнула к промежности, раздвинула набухшие нижние губы, неспешно прошлась вдоль, задевая пульсирующий клитор. Марк практически не касался меня, а я вся как оголенный нерв. Даже током ударить могу. Где-то закричала чайка, и меня охватило странное восхитительное бесстыдство: я средь бела дня ласкала себя и мужчину, не робко и пугливо, а открыто и с большим наслаждением!
Я насаживалась на свои пальцы и тянулась к набухшей от желания головке самого идеального мужчины. Хотела облизнуть, полностью вобрать в себя, языком обвезти каждую вену, но меня только дразнили — скользили по губам, затем лишали желаемого.
— Как ты ухитрилась остаться девственницей? — тихо рассмеялся Марк. — Ты же так и просишься на член.
Я захныкала, даже мой оргазм подчинялся его желаниям и растворялся легким шелестом, покалывая напряженные пальцы ног.
— Хочешь, чтобы я трахнул тебя?
Я подняла отяжелевшие веки, вглядываясь в красивое суровое лицо. Мое тело скручивало от нетерпения, от стремления стать его, отдаться ему полностью, а Марк был серьезен и спокоен — полностью контролировал ситуацию. Он не терял от меня голову, а вот я…
— Хочу, — хрипло выдохнула.
— Попроси.
— Трахни меня… — совсем тихо, избегая его взгляда.
— Не слышу.
— Трахни меня.
— Что? — Марк нахмурился и приподнял мой подбородок, почти втыкаясь членом в рот, всего полдюйма разделяло нас, и мне снесло крышу.
