— Господи, пожалуйста, пусть только она будет жива! Пожалуйста, прошу! — тихо произнесла, поцеловав маленький крестик, висевший на запястье. Мне легче было думать, что отец запугал ее и не позволял встретиться со мной, чем подозревать самое худшее. Так просто было легче.
Я вошла в огромный гардероб и сбросила шелковый халат. На выбор было два платья: серебристый шелк с кружевом или глубокий, черный, невероятно тонкий бархат. Оба наряда шикарны, но я остановилась на самом провокационном: тонкие бретельки придерживали два треугольника, едва прикрывающих соски, а умопомрачительный разрез подчеркивал стройность ног. Бриллиантовая слеза на длинной цепочке легла в ложбинку между грудей, и никакого белья. Я ведь плохая девочка.
Когда спустилась в бар — сразу увидела его. Черные волосы со вкусом убраны назад, смокинг идеально сидел на поджаром, излучающим мощь теле. Марк выглядел мужчиной, привыкшем к самому лучшему: одежда, машины, женщины — ко всему относился как к должному, с легким пренебрежением, не обращая внимание, какое впечатление производит на окружающих. А вот я заметила, замерев на последней ступеньке. Ухоженные девушки бросали призывные долгие взгляды, потягивая яркие коктейли. Все же девушек цепляет опасность. В Марке было что-то темное и мрачное, что отпечаталось на всем облике, делая из него загадочного незнакомца, даже для той, кто делит с ним постель. Слишком чужой, чтобы быть знакомым.
— Мелена? — удивленно раздалось справа. Я вздрогнула, поворачиваясь. Боже мой! Скотт Андресс. Что же это?! Откуда он здесь?!
— Мистер Андресс, — Марк вовремя подоспел. Я бросила ему немой призыв о помощи. Что делать? Что говорить?
— Здравствуй, Марк, — мужчины пожали руки, как хорошие знакомые. Что же, неудивительно. Политический оппонент отца. Крупный промышленник. Уроженец Палм-Бич. Скотт Андресс проиграл ему пост мэра, но активно пытался отыграться. Возможно, через год в городе сменится хозяин. Гордон Берроуз, увы, не благодетель и больше думает о собственном кармане, чем о нуждах города. С такой политикой на второй срок не переизбраться.
— Мелена, — внимание снова сфокусировали на мне, — вчера был благотворительный вечер в мэрии. Гордон сказал, что ты приболела.
Я не успела ответить, Марк посмотрел на меня жгуче и легко поцеловал в плечо — не осталось сомнений, в каких отношениях мы состоим. Мистер Андресс понимающе хмыкнул. Все, завтра обо мне начнет судачить весь Палм-Бич. Отец будет в ярости. Он, наверняка, пытался скрыть мое исчезновение, чтобы сохранить лицо семьи, а тут такой пассаж. Я даже не знала, смеяться мне или плакать?
Следующий час Марк показывал меня сливкам общества, собравшимся словить удачу за хвост. Он не просто не пытался скрыть наш роман — он демонстрировал меня. Стремился, чтобы каждый, кто имел хоть какой-нибудь вес в высших кругах знал, что Милена Берроуз, дочь того самого Гордона Берроуза, бизнесмена и политика, и жена его правой руки стала любовницей Марка Нортмана.
— Поиграй, детка, — он всучил мне лоток с фишками, сухо скользнув губами по щеке, а сам ушел в вип-зал — играть по-крупному.
Все, что происходило дальше казалось каким-то дурным сном: мужчины, с которыми меня успели познакомить, смотрели оценивающе, не скрывая сексуального интереса. Я была для них товаром, который, возможно, они были бы не прочь приобрести. Меня трижды хотели угостить шампанским, невзначай касаясь бедра. Предлагали проводить на шоу «О»*** или просто встретиться, когда я буду свободна. Отвратительно! Я чувствовала себя дешевкой. Последней каплей стал разговор с мистером Андрессом, поймавшим меня на входе в вип-зал.
