– Наденьте халаты, маски и шапочки, – просит нас медсестра и почему-то переглядывается с врачом.
Он кивком показывает ей на медицинский столик, и та мгновенно исчезает за дверью. Я краем глаза замечаю эти движения, но анализировать их не могу: жадно смотрю сквозь стеклянную стену, пытаясь угадать, в какой кроватке лежит мой малыш. Но инкубаторы все выглядят одинаково, а таблички, привязанные к ним издалека не видны.
Я выхватываю одноразовый халат, пытаюсь надеть, промахиваюсь мимо рукавов, не могу попасть и чуть не плачу.
– Не волнуйся, я помогу, – Арсен подходит сзади.
Я чувствую его присутствие, но оно давит на меня ещё больше и вызывает нервную дрожь.
– Постарайтесь успокоиться, – просит врач. – Малыши очень чувствительны к состоянию мамы.
– Н-не м-могу, – стучат зубы, а рот кривится, разъезжается по сторонам, не могу контролировать себя совсем.
– Может быть, укол? – предлагает Арсен.
– Нет! – взвизгиваю и пугаюсь собственного голоса. – Я постараюсь.
Делаю несколько вдохов, забираю халат и одеваюсь сама. Шапочку натягиваю вообще одним движением, маска только раз проваливается мимо уха, и все.
Мы входим в святая святых роддома. В этой палате выхаживают самых крошечных детей. Здесь же лежит и мой Темочка. Сердце бешено колотится в груди, сейчас его переполняет нежность.
– Вот ваш малыш.
Врач подводит нас к кувезу, обвешанному проводами. Рядом пикает монитор, стоит штатив капельницы. На лбу младенца – повязка, из-под неё торчит прозрачная трубочка, нос закрыт странной маской. Малыш тяжело и часто дышит, его крохотная грудь едва шевелится.
Я смотрю расширившимися от ужаса глазами на ребёнка, и какое-то непонятное чувство растёт в груди. Мне хочется убежать и спрятаться. Неужели это мой Темочка? Нет, это не тот малыш, который активно толкался в животе.
Делаю шаг назад, потом другой и натыкаюсь на кого-то. Кручу головой, а перед глазами сплошной туман.
– Лиза! Лиза, что с тобой? – едва слышно доносится голос Арсена.
– Это не мой ребёнок, – едва шевелю губами. – Это не мой ребёнок! – говорю уже громче. – Где мой сын?
– Мамочка, вы о чем говорите? – вскрикивает медсестра. – Ваш малыш перед вами.
– Лиза, дочка, – мама всхлипывает и прижимает маску к лицу дрожащими пальцами. – Я больше не выдержу!
– Нет! Это не он! – упрямо твержу я.
Сама не понимаю, почему вдруг так решила, но не могу ни смотреть на этого новорожденного, ни прикоснуться к нему.
Младенец вдруг приоткрывает глазки, будто затянутые пленкой, и кривит крохотный рот. Едва слышный писк доносится из кувеза.
– Тихо, тихо! – доктор отводит меня подальше. – Вы пугаете своего малыша.
– Он не мой!
Боковым зрением ловлю искаженное гримасой лицо Арсена. Прочитать эмоции не успеваю, он берет меня за локоть и тащит обратно.
– Смотри внимательно, – он показывает на табличку, привязанную к кувезу. – Что здесь написано? Твоя фамилия?
Смахиваю с глаз слёзы и приглядываюсь. На белой табличке с голубой окантовкой вижу расплывающиеся строчки:
Кудрявцева Елизавета Васильевна
Пол: муж. Вес: 1300. Рост: 38 см.
Дата рождения: 22.01. 2018. Время: 21-30.
Дополнительный сведения: роддом номер 2.
Номер: 856.
– Д-да, выдавливаю из себя. – Это фамилия Игоря. Я взяла ее после свадьбы.
Зачем эти никому не нужные сведения, не знаю, просто нужно что-то говорить, иначе сойду с ума прямо на этом месте.
– Посмотри на ручку малыша. Видишь?
Согласно киваю. На крошечном запястье мягкая табличка с теми же словами. Получается, что малыш мой? Но почему так заходится сердце? Почему не принимает этот факт? Откуда сомнения? Ответов на вопросы нет, и, кажется, не предвидится.
