– Алена Игоревна, вы только сделаете хуже.
– Пойдёмте, я вас провожу.
Беру ее осторожно за плечи и выталкиваю из палаты. Боковым зрением вижу Лизу. Она спрятала лицо на груди у босса. Ее плечи вздрагивают, но уже непонятно, от смеха или рыданий.
– Как же так! Зачем он так резко? – причитает мать. – Я считала его джентльменом, а он…
Ее лицо, красное от слез, опухло, вокруг глаз – синие тени. Эти дни и ей дались тяжело. Трое суток она практически не спала, не отходила от Лизы. А ещё пришлось сдерживать напор полиции, решать дела с документами, что в чужом городе, не зная никого, сделать очень трудно.
И с похоронами возникла заминка. Тело убитого мужа ещё хранилось в морге. Полиция не выдала его родным, пока не выяснит все обстоятельства трагедии. А единственный свидетель все дни находился без сознания.
– Я не одобряю поступок босса, но в принципе понимаю его, – уклончиво отвечаю матери. Иногда лучше некрасивая правда, чем постоянная ложь.
– Но Лиза ещё не пришла в себя. Можно было бы и подождать.
– Сколько? День, два, неделю?
– Зачем вы так? – она снова плачет, но уже тихо, без истерики.
– Алена Игоревна, а как вы узнали о случившемся с вашей дочерью? – наконец задаю давно мучивший меня вопрос.
– Что? – она поднимает на меня глаза. – А-а-а, это… Сначала я забеспокоилась. Мы разговаривали с Лизой перед сном. Я забыла у нее спросить, как последнее узи, перезвонила, она не ответила. Всю ночь ворочалась, а утром позвонила снова, и опять абонент недоступен. Набрала номер Игоря, ответил незнакомый голос. Это был полицейский. Он и рассказал…
– Не Тавади?
От неожиданности я забываю о случившемся в палате. Мне казалось, что именно босс позвал мать Лизы в Новосибирск.
– Что вы! Это я сообщила Арсену и попросила помощи. Мы иногда созванивались и болтали по старой памяти. Вот он и взял на себя все наши проблемы. Золотой человек! Эх, если бы моя дочь не влюбилась, наверное, сейчас жила бы счастливо за границей.
«Да, это точно! – думаю про себя я. – А еще было бы лучше вам вообще с Тавади никогда не встречаться!»
– А Лиза сразу после случившегося родила?
– На второй день. Мы только прилетели, а тут и роды. Врачи пытались сохранить беременность, да куда там… Опасались за жизнь Лизочки и малыша. Слава богу, все сложилось нормально.
Алена Игоревна вытирает слезы. Платок промок насквозь. Я протягиваю ей свой. Мне до боли в сердце жалко эту женщину, которая жила, горя не зная, за спиной мужа, и в один год потеряла его, зятя, а может лишиться еще и внука.
Мы сидим в коридоре и напряжённо прислушиваемся: из палаты не доносится ни звука. «Неужели Арсену удалось успокоить Лизу?» – я закрываю глаза.
***
Эти дни выдались чертовски тяжелыми и для меня. Не успел прилететь, как оказался в роддоме. Потом полночи просматривал записи с камер. Пришлось поделиться с секьюрити частью оставшихся денег. В который раз поражаюсь предусмотрительности Тавади. Не мозг, а компьютер, все ходы просчитывает заранее и далеко вперёд. С таким человеком справиться невозможно, если действовать честными методами.
В отделении патологии недоношенных, к сожалению, камеры не оказалось. Она была установлена в коридоре напротив двери. Видно было, как мы с боссом входили и выходили, а что делали внутри – нет. Я попросил секьюрити сбросить все видео на флешку, а потом удалить файлы.
– А зачем тебе флешка? – настороженно поинтересовался охранник с рыжим ежиком на голове.
